– Нет, у меня важные дела, возможно в другой раз, – сказал так, чтобы не обидеть, чисто из уважения к доктору, раз она его родственница.

– Можно сфотографироваться вместе с цветами? – воскликнула она и достала смарт из кармана.

Я не успел ничего ответить, как она вытянула руку вперед и сделала несколько фото, приставив цветы и свое лицо ближе ко мне. Открылась дверь лифта, я вошел в кабину, а она, почему-то осталась на месте, смотря на меня как преданная фанатка.

Ирина Игоревна Самарская (Кира Ригли)

Проснулась от кошмара в липком поту. Опять человек в маске и с капюшоном на голове бил меня. В этот раз по ногам. При этом он мне что-то выговаривал, говорил четко, размерено, но я ни слова не могла разобрать. Зато в этот раз я разглядела его телосложение. Высокий, накаченный. Даже через балахон проглядывались бугры на плечах и руках. Когда он очередной раз пнул меня, удар пришелся под колено, и я рухнула к его ногам. Он поднял меня одной рукой, перехватив за талию, и бросил на кровать. Потом сел рядом с головой. Начал расплетать мою косу и перебирать волосы меж своих пальцев. Руки были чистые, с ровно подстриженными ногтями, без каких либо приметных деталей на них. Я лежала и просто боялась пошевелиться.

Открыв глаза, поняла, что я в комнате. Наверное, теперь можно называть ее «своей комнатой». Было уже светло. Посмотрела на часы, стоящие на комоде – семь пятнадцать. Потихоньку встала и пошла в душ. Хотелось смыть с себя этот кошмар вместе с по́том. Сколько времени он ее мучил? Почему она никому не рассказала о нем? Влюбила в себя целого командора и молчала? Я бы рассказала и спряталась у жениха дома. Пусть бы он разбирался сам с моим мучителем. Вот видимо реально глупая малолетка была. Хотя, кто его знает, что там было? Может она мазохистка и ей это нравилось? Может это игры у них такие были? Под душем простояла наверное минут двадцать. Потом почувствовала и если бы не шум воды, то, наверное, и услышала, как заурчал мой желудок. О! Что-то новенькое. Раньше с утра он меня не радовал такими песнями. Закончив со всеми утренними процедурами, поплелась на кухню. Слабость была дикая. Открыла холодильник и к моей радости увидела баночки принесенные Минной. Разогрев одну из них в местной микроволновке, я села за стол. Потом посмотрела на открытую дверь и увидела каплю крови на полу. Ох, ты ж ё маё! Вспомнила, как закончился мой вчерашний день. У меня затряслись руки. Я взяла ложку, но она просто выпала из руки. Норвал… супермен Трэйн. Что мне делать теперь и что говорить? Прикинуться шлангом и типа не помню ничего? Неее! Норвал поймет. Желудок скрутило новой волной. Я подхватила ложку и начала пихать эту кашу себе в рот. Она просто не лезла. Фу! Словно она из лука и манки сделана. Луковая манная каша. Буэ! Меня затошнило, и я подбежала к раковине, выплюнула эту чудо кашку, прополоскала рот и, облокотившись на край стола, ждала, когда меня уже начнет выворачивать. Стою. Ничего. Сунуть два пальца? Не. Постою. Вдруг слышу, кто-то пришел. Я крикнула:

– Я тут!

– О, Ира! Ты проснулась. Доброго утра! – услышала я голос Минны.

Она зашла на кухню и поставила на стол пакет. Выгружая новые баночки, спросила:

– Чего так стоишь? Как себя чувствуешь? Я принесла тебе свежего пюре. Сама только что делала, тебе понравится.

– Надеюсь это не луковая каша?

– Какая? Садись, пробуй.

Я прислушалась к своему организму. Успокоился? Вроде да. Отошла от раковины. Схватила банку с луковой кашей и целиком кинула в мусорное ведро.

– Не понравилась? Я так и знала, это Ринд вчера делала. Она иногда приходит на кухню для персонала и помогает готовить кухарке.

– Не приноси мне, пожалуйста, ничего, что делает Ринд. И, прошу тебя, выброси из холодильника все, что угрожает моей жизни. Меня сейчас чуть не стошнило от этой кашки.

Минна понимающе кивнула и пошла, выполнять просьбу. А я взяла чистую ложку и попробовала пюре. Ммм… вкусно.

– Ты меня спасла. Я посмотрела с благодарностью на нее. Она же улыбнувшись мне ответила:

– Ты сегодня иначе выглядишь. У тебя очень красивые синие глаза. Я таких, никогда не видела. Кстати, доктор Тоулс вчера велел мне сказать, что он пошутил. И просил не переживать о том что было.

– И все?

– Как он сказал, так я и повторила. У тебя был сильный испуг, на фоне этого, скорее всего, случилась психогенная одышка. Тебе вкололи успокоительное и снотворное сразу. Я не имею права спрашивать и мне не нужно знать, что случилось вчера. Доктор запретил. Так что ты главное не волнуйся, и не пугайся так сильно, а то я останусь без подруги. Я ведь тут иностранка, и, таким как я, тут не очень рады.

– Почему? Какой ты национальности?

– Я кантайка. Мой отец хотел выдать меня замуж за богатого пожилого мужчину. Там меня заперли бы в его огромном доме, с десятком таких же, как я. Сделали бы инкубатором для его детей. Он хоть и стар, но слухи ходили, что у него, чуть ли не каждый год жены рожают. Поэтому я сбежала. Здесь я смогла получить образование медсестры. Вот теперь работаю и сама себе хозяйка.

– Ты молодец. А где ты живешь?

– Общежитие для мигрантов. Мы не имеем права жить в обычных домах первые восемь лет. Исключение замужество с гражданином Ратнавы. Но на таких как я парни не спешат жениться. Да и по сравнению с тем местом, где я росла жить в общежитии очень даже неплохо. Когда поправишься, приглашу в гости в неделю.

– Почему в неделю?

– У тебя странная потеря памяти. Ты как будто не память потеряла, а прилетела с другой планеты. И говоришь с акцентом, которого, я не знаю. В общежитие, каких только нет иностранцев. И у каждого свой акцент, но у тебя вообще не похожий ни на кого. Неделя это день недели, когда принято ходить в гости.

Ай, ведь точно, я забыла, что у них тут девять дней в неделе. И неделей называется последний девятый день. Пока болтали с ней, я не заметила, как съела всю баночку пюре, и поняла, что не наелась. На поправку иду что ли? Облизав, ложку, я посмотрела на остальные баночки и поинтересовалась что там. Оказалось, тоже пюре, но разных вкусов. Я попросила еще какую-нибудь. Минна улыбнулась и протянула баночку с розовой крышкой. Я открыла и заглянула внутрь. Выглядело как вчерашний свекольный пудинг. Понюхала, но запаха совсем никакого не было.

– Из чего это сделано? – спросила я.

– Панайа, она хоть и жутко пахнет, но очень вкусная, – ободряюще ответила она.

Я снова поднесла баночку к носу. Ничем не пахнет. Черпнула ложкой немного и положила в рот. Клубничное пюре. Принюхалась. Да теперь оно пахнет клубникой. Попросила открыть другие баночки. Перенюхала и перепробовала все пюре. Про каждое спрашивала из чего оно сделано, и если попадались незнакомые слова, спрашивала какое оно должно быть на вкус. Мои вкусовые рецепторы были категорически против того, что называла Минна. Они мне диктовали свои вкусы и запахи. Когда она описывала цитрусовый вкус, у меня он был мятный. Вот это да. Да я вкусовая извращенка! И вчера видимо был не свекольный пудинг, а что-то вкусное для них. Я вспомнила про манную луковую кашу, достала ее из ведра и спросила что это? И какое должно быть на вкус. Ну, с манкой почти угадала эта местная крупа у них, под названием «Сапа». А вместо лука там была груша. Ха-ха-ха. Хорошо, что многие продукты были знакомыми. Лишь малая часть продуктов назывались по-другому.