Многие предлагали Андреичу большие деньги за Мурзука. Но старик только головой качал. Он крепко любил зверя и ни за что не хотел с ним расстаться.

Прошло три года.

Душный летний день уже клонился к вечеру.

На дороге к сторожке Андреича показалась большая телега, запряженная парой. Впереди сидели возница в поддевке и человек в пальто и шляпе. Позади них к телеге была привязана большая железная клетка.

У ветхого плетня возница придержал лошадей и хотел слезть отворить ворота.

В эту минуту с крыши избы бесшумно соскочила крупная рысь.

В три прыжка зверь очутился у плетня. Четвертым он легко перемахнул высокий плетень – и внезапно появился перед испуганным возницей.

Лошади шарахнулись в сторону, подхватили и понесли.

Человек в шляпе что-то громко крикнул и замахал руками, Андреич вышел из избы.

Он увидел, как седок выхватил вожжи из рук возницы и заставил лошадей дать широкий круг по лугу.

– Мурзук! – крикнул Андреич. – Ступай, друг, назад. Нечего тебе гостей пугать.

Гляди, уж не новое ли начальство пожаловало?

Мурзук вернулся, лизнул хозяину руку и улегся у его ног.

– Уберите вашего дьявола, – кричал седок. – Лошади разнесут!

– Айда на крышу! – тихонько приказал Андреич. Рысь ловко вскарабкалась вверх по бревнам.

Андреич отворил ворота. Лошади, косясь и вздрагивая, вошли во двор. Седок соскочил и подошел к Андреичу.

– Моя фамилия, – сказал он резким голосом, – мистер Джекобс. Я командирован частным зоологическим садом. Вашу рысь я уже видел. Действительно, великолепный экземпляр. Сколько вы желаете за нее получить?

Андреич стоял оглушенный потоком незнакомых слов.

– Я спрашиваю вас, – нетерпеливо повторил Джекобс, – какую сумму вы желаете получить за рысь?

– Да она не продажная, – испуганно пролепетал старик, – вам это зря сказали.

– Напротив, меня предупреждали, что вы не захотите продать ее. Но это вздор! Я вам даю сорок рублей.

Андреич растерялся. Необходимые слова не шли на память, и он не знал, как отказать этому барину.

– Пятьдесят рублей? – предложил Джекобс.

Андреич молча покачал головой, переминаясь с ноги на ногу.

– Иван! – Джекобс обернулся к вознице. – Распряги лошадей и задай им овса. Мы здесь ночуем.

– Милости прошу! – обрадовался Андреич. – Пожалуйте в избу. Сейчас самоварчик поставлю!

Про себя старик подумал: «Ишь скорый какой! Отдай ему Мурзука! Ну, теперь ладно: за чайком объясню все толком».

Джекобс несколько минут разглядывал спокойно раскинувшуюся на крыше рысь, повернулся и решительно взошел на крыльцо.

Самовар вскипел быстро.

Андреич кликнул с крыльца возницу:

– Ступай, сынок, в избу, чай поспел.

Но кучер не решался двинуться с места:

Мурзук снова соскочил с крыши и стоял рядом с хозяином.

За три года он сильно вырос. Теперь от кончика носа до хвоста в нем было больше метра. Он перерос даже свою мать. Он был высок на ногах, плотно сложен, а пышные бакенбарды, грозно растопыренные усы и пучки черных волос на ушах придавали его лицу особенно свирепое выражение. На сером мехе с темными пятнами не было и следа рыжих волос.

– Он смирный! – улыбнулся Андреич, ласково трепля Мурзука по щеке. – Ступай, Мурзук, ступай в лес! Пора тебе на охоту. А понадобишься, – позову.

Мурзук неохотно пошел в лес.

Он не любил оставлять хозяина одного, когда приезжали гости. А у этих был еще такой странный вид! Мурзук в первый раз видел людей в городском платье.

Но слова хозяина – закон.

Мурзук перескочил через плетень и исчез в лесу.

За чаем Андреич первый заговорил с гостем.

– Не обижайтесь, господин мистер, на старика. Сами рассудите: человек я старый, больной. Без Мурзука никак мне с хозяйством не управиться. Зарез мне теперь без него.

Старик говорил правду: за последние годы он весь поседел и выглядел совсем дряхлым. Ревматизм его мучил.

Но Джекобсу не было решительно никакого дела до хозяина; ему нужен был зверь.

Битый час убеждал он старика продать рысь, просил, угрожал и повышал цену.

Ничего не помогало.

– Так вы решительно отказываетесь? – спросил наконец Джекобс, сдвинув брови.

– Не могу, хоть убейте! – твердо сказал Андреич. – Друг он мне, сын родной, а не зверь.

Джекобс с грохотом отодвинул стул и коротко спросил:

– Где спать?

– А вот сюда пожалуйте! – засуетился Андреич, показывая на лежанку. – Туточ-ка почище. Овчинный тулуп вам постелю и под голову чего-нибудь разыщу.

Старику было очень неприятно, что пришлось отказать гостю. Он всеми силами старался угодить Джекобсу чем мог.

В куче старого тряпья попалась ему шкура косули, убитой старой рысью – матерью Мурзука. Шкура была мягка и приятна на ощупь.

Андреич сложил ее вдвое, мехом вверх, и положил гостю в изголовье.

Джекобса постигла крупная неудача: он проиграл пари. Самолюбие его было жестоко задето, и он не мог спать.

Джекобс полжизни прожил в России. Но в глубине души он оставался истым американцем. Он любил упражнять свою волю, заключая трудные пари, и выигрывал их, несмотря на все препятствия.

Служил Джекобс в зверинце, при котором был увеселительный сад. Учреждение это громко называлось Зоологическим садом.

Два дня тому назад хозяин зверинца передал Джекобсу дошедшие до города слухи о ручной рыси лесного сторожа.

– Хорошо бы нам, – прибавил хозяин, – заполучить этого зверя. Рысь, говорят, необычайно красива и велика. Она привлечет публику в сад. Я было хотел послать вас за рысью, да боюсь, – вам не удастся выполнить поручение. Лесник, говорят, ни за что не расстанется со зверем.

– Пошлите, – сказал Джекобс, пыхнув дымом из коротенькой трубочки.

– Да ведь даром съездите? – равнодушно произнес хозяин.

Про себя он твердо решил получить рысь. Надо было только хорошенько раззадорить Джекобса, – и тот достанет зверя хоть из-под семи замков.

– Пари? – предложил американец.

«Клюнуло!» – подумал хозяин. Вслух он сказал:

– Напрасно горячитесь, мистер. Дело все равно не выгорит.

– Пари, – настойчиво повторил Джекобс.