дела и отправляться домой, то есть на площадь Старого Короля, её вызвала мама.

С мамой они связывались примерно раз в неделю и обсуждали новости, главным образом — новости мамы и старших сестёр. Лаванда мало говорила о себе, как-то так сложилось с детства. О нет, она, конечно же, пыталась, но редко когда находила нужные слова, чтобы объяснить важность каких-то моментов лично для неё. И постепенно перестала.

Вот и сейчас она настроилась послушать о том, как дела у сестёр и у родителей. И внезапно услышала:

— Мы с отцом завтра выезжаем в твою сторону! Давно не виделись.

— В смысле? — не поняла Лаванда.

— Привезём твой заказ и ещё некоторые другие, встретимся лично с заказчиками, и заодно с тобой. Отец уже договорился остановиться у своего друга Годара, там у него и грузовик можно поставить, и самим разместиться. Мы приедем завтра во второй половине дня.

О как. Обычно если нужно было доставлять какие-то заказы на растения из питомника, то либо пользовались службами доставки, либо, если недалеко, то развозил Андре, муж сестры Камиллы. Иногда клиенты даже были готовы оплатить портальную доставку. Родители же приезжали в столицу раз в год-полтора, навещали там отцовского друга юности, ходили в театр и в ботанические сады университета и Академии, иногда посещали какие-нибудь тематические выставки. И чтобы отец сам сел за руль их грузовичка и повёз саженцы в столицу — должно было случиться что-то, из ряда вон выходящее. Что же это?

— А… что случилось? — осторожно спросила Лаванда. — Ну… почему вы с ним вдруг собрались поехать?

— Да много чего, — Лаванда прямо увидела, как мама отмахивается. — Мы подумали, что давно не были в Паризии. Ты сходишь с нами в театр? Или в Оперу, куда билеты поймаем?

— Я… не знаю пока. Не могу обещать, — честно сказала Лаванда.

— А чем это ты занята? — не поняла мама. — Что ты делаешь вечерами на этой неделе?

Лаванда снова подвисла. Что сказать-то?

Она не говорила маме о пожаре и о своём переезде. Ни слова. На прошлой неделе они созванивались на бегу — мама куда-то торопилась, Лаванда быстро сказала, что всё в порядке, и на этом завершили. А что сказать сейчас?

Или нужно сходить в театр ещё и вместе с Тео?

— Мама, давай, вы приедете, и мы уже на месте решим.

— А я думала, ты как раз сегодня присмотришь нам билеты. И завтра скажешь, куда мы идём и когда.

— На сколько дней вы собираетесь задержаться в столице?

— До конца недели, наверное. Роза и Камилла справятся с работой без нас.

Что делать-то? Честно сказать, что ей нужно поговорить ещё с одним человеком? Так сразу же придётся выдержать допрос.

Вообще привычнее всего — зарыть голову в песок, то есть не говорить маме ничего о переменах в жизни. И сходить с ними, куда она там хочет. Наверное, она даже сможет объяснить всё Тео, и он, может быть, поймёт.

— Я поняла. Хорошо, я сегодня узнаю, что там с билетами в Королевский драматический и в Оперу.

— Вот и отлично. Мы выезжаем в семь утра, до столицы доберёмся часам к четырём. Конечно, сразу нужно будет отдохнуть, но после мы должны непременно встретиться.

— И что, отец будет готов развезти все заказы лично?

— Он готов, — сообщила мама. — Там три заказа от людей, с которыми мы сотрудничаем уже долго, и те кусты самшита и туи, о которых попросила ты. Хоть посмотрю, где ты работаешь и что делаешь.

Вообще если уж честно, то показать маме сад Тьерселенов можно. Лаванде было совершенно не стыдно за ту работу, которую она там сделала и сама, и вместе с коллегами. Маме должно понравиться. Опять же, она посмотрит, где будут расти выращенные ею саженцы.

— Да, я покажу, там интересно.

— Вот и славно, хоть повидаемся и поговорим наконец-то. Не забудь про билеты, до завтра.

— До завтра, — Лаванда отключилась и отложила зеркало.

А вдруг билетов нет? Вдруг там аншлаг, и ничего говорить не придётся? А сад можно показать днём, когда Тео на службе, а Эжени в школе.

Или же… нужно решиться? Познакомить родителей с Тео и Эжени?

В любом случае нужно сначала поговорить с Тео? Или… ничего не говорить?

Лаванда понимала, что это в целом не нормально. Обычно взрослые дети рассказывают родителям о наметившихся серьёзных переменах в жизни. И что это с ней? Она не считает перемены серьёзными? Да ну, считает. Это мама, скорее всего, скажет, что прошло слишком мало времени, и рано считать отношения серьёзными. Или не скажет?

Когда Лаванда была замужем, то с родителями было сложно. Они одобряли сам факт замужества, но Люка не нравился им категорически. Потому что занимался не тем, чем нужно, потому что не имел своего жилья, потому что они с Лавандой не родили быстро-быстро нескольких детей. Люка тоже не был в восторге от провинциальных садоводов, так он называл её родителей. И не желал ничего слышать о том, что у них известный на всю страну питомник садовых растений, что они нередко участвуют в выставках и побеждают в конкурсах, и что у них множество заказчиков, многие из которых, заказав растения однажды, остаются постоянными клиентами. И если Люка и родители встречались в одном пространстве, то это пространство мгновенно превращалось в линию огня, фронт Великой войны или хотя бы локальный конфликт в небольшом государстве.

Мама то и дело подгрызала зятя, Люка считал своим долгом отбиваться. Лаванда же стояла между ними, отчаянно пытаясь смягчить конфликт, и получала с обеих сторон, конечно же. Люка потом морщил нос и сообщал, что она такая же отсталая, как и её родители, а мама извещала магической связью, что больше не желает видеть этого зятя. Лаванда выдыхала — значит, живём спокойно, не нужно гасить конфликты. Правда, через некоторое время всё начиналось сначала.

А сейчас Лаванда поняла, что уже больше года не участвует в этой изматывающей войне, и это замечательно. И что, всё снова?

Или же Тео поведёт себя как-то иначе, не так, как Люка? Вообще они очень разные люди, и в других ситуациях действуют совершенно по-разному. Может быть… ничего страшного?

Лаванда собрала сумку, глянула на себя в зеркало — всё в порядке, можно ехать домой. И отправилась на стоянку, где её дожидался велосипед.

Езда по