документов, я подошел к окну полюбоваться начавшейся метелью. Было чертовски красиво, хотя мысль о том, что в такую погоду придется по доброй московской традиции не столько ехать, сколько стоять на дороге обратно в университет, печалила.

Зимой хорошо сидеть в своем доме, греть косточки у камина с бокалом чего-нибудь вкусненького и женой в обнимку. Смотреть киношку и слушать, как дети скачут на втором этаже.

Да, пожалуй, потом надо будет обзавестись домиком.

Размышления о том, достаточно ли мне будет дачи или придется соответствовать местным стандартом и строить усадьбу, были нарушены телефонным звонком.

— Александр, добрый вечер, — поздоровался Алексей Ермаков.

— Добрый, — ответил я, уже не так безмятежно наблюдая за падающим снегом.

— Я звоню по одному не очень приятному поводу…

Парень замолчал, но на театральную паузу это не походило. Скорее, он пытался подобрать корректные слова.

— До меня дошла информация, что Сергей Строганов очень активно наводит справки о тебе, — продолжил Ермаков. — Пожалуйста, будь осторожен и благоразумен. У него хватит ресурсов устроить тебе неприятности.

Хотелось пошутить, что сукины дети могу становиться в очередь, но на самом деле у меня был другой более важный вопрос:

— Информация ценная и к сведению принята, — вежливо ответил я. — Но ты не напомнишь мне, кто такой Сергей Строганов?

Алексей кашлянул.

— Это наследник рода промышленников Строгановых, — пояснил он. — И, насколько я знаю, он заявляет, что заключил предварительное соглашение о помолвке с Василисой.

Ах, вот оно что!

— Я понял, — коротко ответил я Ермакову.

— Если нужна будет помощь — обращайся. Ты — один из нас, и в любых конфликтах интересы своих выше интересов прочих.

— Спасибо, Алексей, — поблагодарил я парня.

И вполне искренне, хотя вряд ли бы представился случай обращаться за помощью к княжичу. Как правило, мои проблемы предпочитают сразу превращаться в открытое столкновение. Кто только этим аристократам внушил, что простого человека можно легко обидеть?

— Кто звонил? — спросила Василиса, подойдя ко мне и прижавшись к моему боку.

— Ермаков, — ответил я, убирая телефон в карман. — А до этого Меншиков писал. И оба говорят, что некий Строганов в тебе чрезвычайно заинтересован.

Девушка недоуменно приподняла брови:

— Алекс, я видела его один раз, и мы танцевали один танец. Я не понимаю, откуда у господина Строганова такой интерес к моей персоне!

— Ну, ты девушка видная. Красивая, умная, с высоким магическим резервом, — перечислил варианты я. — Странно, что никто раньше не попытался тебя соблазнить.

Корсакова возмущенно вспыхнула:

— Алекс!

— Молчу-молчу… — посмеялся я, прижимая к себе символически сопротивляющуюся девчонку. — Мне иногда сложно понять, что в головах у этих богатеньких мальчиков и что ими движет, — признался я после короткой паузы. — Но одно могу сказать тебе точно: я тебя никому не отдам. Так и знай.

Василиса смущенно спрятала лицо в моей груди, и я погладил ее по волосам.

Если какой-то сопляк решил подкатить яйца к моей женщине, это значит, что скоро ему их прищемят. В конце концов, драконий трофей от Ивана все еще у меня, и с этим аргументом никому не поспорить.

Предыдущий обладатель драконьих яиц, кстати, обнаружился мной в общежитии тем же вечером. Пьяный в говнище наследник престола совершенно не по-царски храпел, прижимая к себе какую-то голую бабцу вместо любимой плюшевой игрушки.

«Послало же провидение ребенка для присмотра…», — со вздохом подумал я, прикрывая распахнутое окно на проветривание и набрасывая одеяло на горе-любовничков.

Надо будет не забыть утром устроить ему нудную лекцию на тему того, что домашних зверюшек в общежитие водить запрещено. А то такими темпами жадный до разгульной жизни цесаревич у нас дома организует притон.

Императорский Московский Университет, полигон, Александр Мирный

— Щит, Мирный! Щит создан не для того, чтобы бить им противника, а чтобы защищать себя и своих товарищей! — орал Разумовский.

Я сделал максимально невинное выражение лица. Задача какая была поставлена? Отразить атаку. Ну и где я не отразил?

Господин тренер, которому чуть-чуть по лицу не прилетело смачным куском льда, со мной на этот счет в корне был не согласен. А потому орал долго и с чувством. Было у меня предположение, что к выпускному курсу тренер охрипнет окончательно, но рекомендовать чай с ромашкой я ему не стал, а то еще на дополнительную отработку оставит ненароком.

— Корсакова! — рявкнул Разумовский, и Василиса вытянулась по струнке. — Стоишь тут рядом красивая. И ничего не делаешь!

Девушка активно закивала и даже руки по швам вытянула.

— Новиков! — продолжил раздавать ценные указания тренер. — Пытаешься достать этих двоих всем, чем умеешь.

— Но Василиса… — попытался было возразить цесаревич, но Разумовский даже не посмотрел на него.

— Мирный!

— М? — отозвался я.

— Ставишь защиту на вас обоих. И не пытаешься никого убить!

— Да в мыслях не было, Дмитрий Евгеньевич! — вполне искренне возмутился я.

Тренер в мою искреннюю искренность не поверил.

— Начали!

С того дня, как я получил наследство, прошла почти неделя. Спокойная, размеренная, даже, можно сказать, совершенно банальная неделя.

И честно говоря, это было прекрасно.

Я кое-как учился, с чувством некоторой изжоги предвкушая приближение сессии. С Василисой мы усиленными темпами гоняли команду, полные решимости выкатить первую версию сайта перед новогодними праздниками, чтобы в начале следующего семестра разгонять активность пользователей всеми доступными методами. Иван время от времени пытался соблазнить меня на какую-нибудь приключенческую авантюру, но я прям чувствовал, что слишком стар скакать по проститутошным и барам с димедрольным пивом.

В общем, прекрасные скучные студенческие будни.

И вот в обед эта блаженная сонная размеренность была нарушена княжной Демидовой.

— …И вы знаете, прошел довольно интересный слух, — с видом зачинщицы минимум государственного переворота проговорила Дарья. — Говорят, что в этом году в Кремле возобновят традицию проводить новогодний бал с лучшими студентами страны.

— Серьезно? — округлил глаза Тугарин. — И кто дает бал, Ее Величество?

Предположение было логичным, ведь императрицы, как правило, занимались благотворительностью, культмассовыми мероприятиями и прочими общественными делами, являя собой, по сути, образ матери всей Российской империи.

— Нет! — сверкнула глазами княжна Демидова, демонстрируя высшую степень осведомленности в таких важных делах. — Его Высочество!

— Цесаревич⁈ — ахнула Нарышкина.

— Лучшие студенты, Мария, — напомнил Нахимов с плохо скрываемой ехидцей.

— Да-а-а, — протянул я, посмотрев на Ивана. — Тебе туда уже вряд ли получится попасть с твоим-то средним баллом.

Цесаревич, в этот момент пивший кофий, поперхнулся и закашлялся.

— Переживу, — просипел Иван, вытерев губы салфеткой. — Расскажете потом, как оно там было.

— Нет, я решительно настроена туда попасть. Бал у цесаревича! Когда еще такое будет⁈ — заявила Нарышкина.

— Мария, будь реалистом, — посмеялся Тугарин.

— Меншиков вполне может ее подтянуть, — возразил Лобачевский, которому, как мне казалось, все эти светские телодвижения были вообще малоинтересны.

— Максим последнее время очень занят, — погрустнела Мария.

— Я могу тебя подтянуть, — предложила Василиса.

Мне, с одной стороны, хотелось стукнуть ее по макушке — куда там