-- Это было так давно, -- сказал Захар. – Что я уже и не помню.

-- А говоришь, не старый, хыхы! – гаркнул Серёга. – Памяти то ноль, на! Да кого ты лечишь, всё ты помнишь!

-- Помню я многое, -- ответил Захар. – Но если тебе всё рассказать, то кадровикам снова придётся искать кандидатов. Для новой штурмгруппы.

Олег невольно посмеялся. А вот новичкам сделалось как-то не до смеха.

-- Типа мы убежим или чё? – нахмурился Серёга.

-- Типа.

-- Не того пугаешь, дядя! – растопырил пальцы Серёга. – Я, нахрен, машина для убийств. Я этих чертяк врукопашку этими лапищами, на, раскатаю, на, понял?

-- Это хорошо, что ты такой большой, -- сказал Захар. – В группе всегда должен быть кто-то большой. У остальных будет много времени, чтобы отбежать подальше и выжить.

Серёга завис, явно скрипя мозгами, не догоняя, что старик имел в виду, и не понимая, быковать в ответ на оскорбление или порадоваться комплименту.

-- Понятно, -- сказал Олег. – А ты, Николаич. Как попал?

-- Давненько… -- ответил водила. – Можно сказать, по блату. Знакомые притянули. Им нужен был толковый водила тогда. Так что меня взяли. Ничё интересного.

-- Ты чё имел в виду, а? – спросил Серёга у Захара. Всё не унимается.

-- Группа! -- скомандовал Олег. – Идём отрабатывать взаимодействие. Этим мы прозанимаемся с вами до самого вечера. Выясним, что вы умеете. Распределим обязанности и роли. А завтра – наша первая смена. И кто знает, быть может, и первый бой…

Рассказ 7. Ковёр

В этот раз перед сном напуганные родители поставили в комнате видеокамеру. Уже третью ночь в квартире что-то происходило. Что-то необъяснимое. После всех этих ночей дети замкнулись в себе и сделались неразговорчивыми. Они больше не бесились, не игрались, озаряя всё вокруг лучиками своих улыбок. А сидели, тихо перешёптываясь, чтобы взрослые не услышали. Обсуждали зловещие темы, которые могли понять только они одни. На взрослых надеяться было нельзя. Взрослые не верят. А если бы даже и поверили…

Необычно хмурые и встревоженные, дети рисовали днём на белой бумаге чёрное нечто. Пугающие рисунки. Чёрное нечто угрожающе возвышалось над их нарисованной цветными карандашами семьёй. Как дети говорили, он и приходил к ним по ночам.

Посреди ночи к ним в спальню прибежал заплаканный сын. Он хныкал, говорил, что ему страшно. Что по квартире кто-то ходит. Что кто-то коснулся его, пока он спал.

Обход квартиры завершился безрезультатно.

-- Страшные сны, -- сказал отец своим детям. – Это всего лишь кошмары.

Он показал детям, что под кроватью нет никаких монстров. Демонстративно раскрыл шкафы – там тоже никого не оказалось. Он сказал детям не бояться. Сказал, что это призраки должны бояться людей, а не наоборот.

Но были бы это всего лишь ночные кошмары, безобидные и мимолётные, посланные мозгом из глубин тревожного подсознания…

На следующую ночь чёрную тень родители увидели уже около своей кровати. Мрачная и высокая, колючая и ужасающая. Она возвышалась над спящими и словно ждала момента, когда её чудовищные очертания заметят, когда проснувшихся охватит леденящий первобытный страх. Страх перед неизведанным…

И если бы тень не испарилась с включением спасительного света люстры на тумбочке, родители бежали бы из дома. Однако увиденное они списали, по своему скептическому обыкновению, на видения, какие может послать нам едва пробудившийся разум, ещё пребывающий на границе двух реальностей.

Дети пытались сжечь ковёр раздобытой отцовской зажигалкой и едва ли не устроили в доме пожар – мать быстро отогнала их от стенки и щедро выдрала ремнём. Дети пытались докричаться до взрослых. Говорили, что иначе ОНО убьёт всю их семью. Они винили во всём недавно приобретённый на Авито ковёр, который купили, чтобы закрывать изрисованные и ободранные обои.

На ковре действительно были странные и необычные узоры. В их очертаниях угадывался облик некоего чудовища. Однако взрослые рассудили, что чудовищ можно увидеть на любом советском ковре, если подключить фантазию.

Своё непоколебимое мнение родители стали менять после того, как обнаружили, что на всех иконах в доме святым кто-то выцарапал глаза. Дети не могли бы дотянуться так высоко… А после того, как тем же днём на полу нашли мокрые следы от чьих-то ног, ведущих через квартиру к этому ковру, решили, наконец, поставить в детской комнате видеокамеру.

И на следующее утро, когда отец воспроизвёл злополучную запись, по его спине побежала армада мурашек, руки задрожали, а дыхание перехватило от ужаса…

***

-- Как часто в детстве вы смотрели на старый советский ковёр на стене? Ночью. И видели в его узорах лавкрафтовских чудовищ? – спросил Олег у своих бойцов. Их всех срочно подняли по тревоге под конец смены и бросили на вызов. – Я вот частенько пугался ковра по ночам…

-- Каких чудовищ, на? – нахмурился и выпятил губу здоровяк Серёга.

-- Лавкрафтовских, -- сказал Олег. – Писатель такой. Лавкрафт. Про чудовищ писал. С щупальцами. Первый, кто додумался про таких писать систематически. Это сейчас в играх и фильмах ужасов куда ни