– Не делай так больше.

– Что, тебе не нравится, когда твоя одежда тебя ласкает?

– Нет. Мне не нравится перспектива провести ночь рядом с трупом.

И снова он не выдержал взгляда и, хмыкнув, пожал плечами:

– Веришь, один раз на человеке использовал! Так, смеха ради.

– И кем же была жертва?

– А, девчонка одна. Я же могу одежду только на человеке двигать. Представляешь, смешная штуковина..

Он, оживившись, рассказывал о том, как осознал свои способности. Если подумать, то насчет «одного» он соврал, такие исследования можно было провести на десятке, но не в единичном случае. Тем более так отточить столь специфический талант.

Хентайная игра «Похотливый маг». Слышал о таких, у нас они малопопулярны, но вот нашелся любитель раздевать магией прекрасных эльфиек. В игре мог смущать девиц двигающейся одеждой, доводя их до экстаза, а в жизни все оказалось немного не так, прямо как у меня – магия жила по своей логике. Как его вычислили и почему он остался жив, не сказал, но мысли у меня были. Он может приказать одежде ласкать девушку. А может ли он заставить одежду связать человека? Или воротник – сдавить шею? Про себя я решил, что стоит моей одежде шевельнуться, и я кину в него «оцепенение». Убьют меня или нет, дело второе, а находиться рядом с настолько опасным человеком мне было не по себе.

Опять, задумавшись, я пропустил, что он говорил:

– Я такого в метро видел, неделю назад, когда только начиналось. Толкнул его мужик случайно, а маг мужика молнией в спину. Тот брык – и упал. Народишко заорал, засуетился, а маг плечами пожал и снова в книжку.

– И все?

– Не, еще двое полезли справедливость восстанавливать.

– Рядом легли?

– Что, слышал про это?

– Нет, просто предсказуемо. – Не зря я в метро самый первый день побоялся лезть. Замкнутое пространство, обозленные люди и, теперь, магия. – Чем кончилось?

– Да ничем. Больше никто не решился подойти. Старуха какая-то пыталась рвать на груди тельняшку, так мужик просто в воздухе шаровую молнию повесил, и весь вагон даже дышать перестал.

– А на следующей остановке он просто вышел?

– Нет. Через две.

– А ты чего не вышел сразу?

– Так толку-то? Мне все равно на работу надо было, а если этот уродец состав подпалит, то движение остановят. Вот и поехал.

– Что, никто не вышел?

– Человек пять…

– Смелый у нас народ.

– Привычный. Ну маг, ну молния. Стоит, никого не трогает, чего дергаться?

– А те трое?

– Сами виноваты. Первый случайно нарвался, а эти уже рисковали.

Ну да, причем не только собой. Маг ведь мог весь вагон покрошить.

В дверь постучали, потом она открылась, вошел охранник с автоматом, за ним молодой боец с судками, быстро накрывший стол. Дают понять, что это не тюрьма? Ну-ну.

На ужин была картошка, сосиски, два помидора и фляга крепкого сладкого чая. В отдельной маленькой чашечке две таблетки, с выдавленными знаками «F» на феритине и звездочкой на сультаке – не забыли, значит. Я ковырнул пюре пластмассовой вилкой. Эх, а дома меня печеночка ждет! А ведь не бросишь все, не вернешься к натуральному, без консервантов, продукту. И мой сокамерник это называет «неплохой кормежкой»? Что ж за жизнь у него беспросветная.

Ел мелкими кусочками, каждый раз проверяя список эффектов и опасаясь увидеть там «отравлен», но, похоже, что подполковник не стал травить меня всякой химией, удовлетворился лишь подсадным магом, создающим атмосферу непринужденности и отвлекающим от мыслей о побеге. Дима и в самом деле старался, рассказывал анекдоты, то и дело с показным любопытством выспрашивал о моих способностях, шутил. Я то ухмылялся, то преувеличенно серьезно перечислял заклинания из варкрафта, благо в моем досье наверняка есть список игр, найденных на домашнем компе. Он ужасался, кивал, завидовал, потом опять шутил. Легкий человек.

Когда он лег спать, я погасил свет и не раздеваясь сел на кровать, вспоминая сегодняшний день.

Особую пикантность воспоминаниям придавала зеленая аура убийцы над спящим в двух метрах от меня мужчиной.

Интересно, кто же меня сдал?

Алла? Или старый толстый Пал Митрич? Наверное, все-таки Алла, не зря она так нервничала. Следить за всеми местами, где я мог появиться, не могли – слежка денег стоит, гораздо проще заставить людей стучать, чем оставлять засаду.

Ни газеты, ни книжки. Хуже, чем в деревне, там можно было придумать очередной фокус с заклинаниями или просто выйти на улицу. Сидеть на крыльце, положив на холодные ступеньки подушку, припасенную в сенях еще старой хозяйкой, укутавшись в старое и грязноватое покрывало, слушать ветер и далекий, почти на грани слышимости, брех собак в деревне. Ну и звезды, конечно. Яркие, красивые. Не городские. Жаль, только один вечер был безоблачным, осень все-таки, постоянно или дождик, или хмарь. Хотя есть что-то особенное в том, чтобы сидеть на крыльце старого дома в брошенном хуторе, за два километра от людей, на краю небольшого, но достаточно дикого леса, в темноте, и слушать шорох редкого дождя.

Больше-то слушать нечего, раз планшет разрядился.

– Узнать желая «опознание» этой вещи, прошу. – Наверняка меня слушают, и уж сто процентов происходящее в комнате пишут. Не может быть иначе, ни при каком бардаке, а значит, пусть услышат привычное «обращение к высшим планам». Они знают, что я знаю, что они знают. Ни для кого не секрет. Но голос я все равно понизил, правила игры надо соблюдать, да и сокамерник мой спит.

Ошейник был сделан месяц назад, далеко отсюда, и я первый, на кого его нацепили. Две пластиковые дужки, металлический замок, немного простой электроники, батарейки в двух местах. И взрывчатка. Он связан с чем-то в центре здания – я перевел это как постоянную передачу данных на переносной пульт оператора, видимо, того самого, что работает «мертвой рукой» для меня. И на самом деле вне периметра этого здания я могу отойти лишь на двадцать метров от оранжевой, размером с мобильник, коробочки с цифрой 7 под маленьким мониторчиком и с ремешками крепления на запястье. Такая же семерка на внутренней стороне ошейника, вот здесь, под пальцами. Значит, ошейников минимум семь.

М-да, можно привыкнуть к вылетающим из пальцев стрелам, но к вот таким проявляющимся знаниям?

Очень хотелось опробовать «опознание» на лежащем рядом человеке, но я помнил ту тягу к сырой морковке, появившуюся у меня после «опознанного» кролика. Хорошо хоть только это получил, да и прошло быстро, меньше суток слюной исходил.

Не буду, пожалуй.

Дима, кто он – стукач или такой же, как я, просто не все говорящий о себе? Он маг, он убивал, он смешно рассказывает анекдоты – вот и все, что я о нем знаю. Да и черт с ним.