ни слова, позволяя нареветься вдоволь, а когда рыдания перешли во всхлипывания, вынул из кармана носовой платок и вытер нос, точно малявке.

– Вот и умница, – сказал он.

Повернул оба крана, набирая ванну. Указал на халат, висящий на вешалке, потом на дверь.

– Она ведет в гостевую спальню. Я буквально на полчаса в больницу, договорюсь с Белиндой, чтобы она меня заменила, и сразу назад.

Мэтр Ланселот заметил, как я сжимаю кулаки, чтобы скрыть дрожащие пальцы. Качнул головой.

– Монна Амари, я помогу вам расстегнуть застежки на платье.

Монна, вот как, значит? Я расстроилась прежде, чем поняла, почему мэтр Ланселот снова провел черту: напоминает мне, что сейчас он целитель и нет ничего зазорного в том, что он поможет мне избавиться от одежды.

– Только расстегну, снимете сами, – мягко закончил он. – Ну же, Грейс, не упрямьтесь.

Ох уж эти маленькие крючки под горлом, ряд пуговиц на груди и пара, скрепляющая манжеты. Мэтр Ланселот едва ощутимо касался кожи, а меня будто током било от этих осторожных прикосновений.

– Все, дальше сами, – тихо сказал он. – Примите ванну и ложитесь в постель.

Мэтр Ланселот провел кончиками пальцев по щеке, где оставался след от удара: залечивал синяк. По коже побежали мурашки. Улыбнулся:

– Вот и все.

Я отмокала в горячей воде больше часа. Терлась и терлась губкой, извела почти все земляничное мыло. Земляничное… Какая изысканность. Оно даже было розового цвета, не то что желтый брусок, пахнущий дегтем.

А потом я поняла: если я замечаю цвет мыла и его запах, значит, прихожу в себя. И действительно, события минувшей ночи и утра растворялись в потоках воды, смывались в водосток.

Орк больше никогда не дотронется до меня, никогда даже не посмотрит в мою сторону. Он мертв!

Тут я задумалась. В том состоянии я почти не понимала, что происходит, но мне показалось, что мэтр Ланселот применил магию и… Нет-нет, почудилось, конечно. Хорст сам погубил себя дурманными зельями.

Я накинула халат: в него поместились бы две Грейс одновременно. Уютный, мягкий, он чуть-чуть пах зельями – пах мэтром Ланселотом, он будто снова укутал меня в объятия.

Я откинула покрывало, легла и тут же провалилась в сон. Сквозь дрему слышала, как приоткрывается дверь: мэтр Даттон вернулся и пришел взглянуть на меня. Окончательно проснулась ближе к вечеру, свет дня угасал, занавески на приоткрытом окне колыхались от ветерка, приглушенно тикали часы. Я лежала и ощущала внутри себя умиротворение и легкость. Все хорошо. Все правда хорошо.

Тихо повернулась ручка – я села на кровати, запахивая на груди халат. Мэтр Даттон входил в спальню, пятясь. Объяснение странной походки появилось через мгновение: в руках он держал маленький столик для завтрака в постели. Мэтр Ланселот осторожно крался, пока его взгляд не встретился со взглядом моих удивленно распахнутых глаз.

– Грейс, вы проснулись! Извините, если разбудил, хотел проверить ваше состояние и заодно…

– Подкинуть мне целый воз еды, – улыбнулась я, выразительно глядя на тарелку с кашей, тарелку с блинами, тарелку с сыром и даже тарелку с крошечными пирожными. – Подкинуть и сбежать!

Мэтр Ланселот смотрел, как я улыбаюсь, и с его лица стиралось беспокойство, а из глаз уходила тревога. Он рассмеялся в ответ.

– Вы меня раскусили! Сдаюсь! Придется помочь вам расправиться с этим, как вы говорите, возом еды.

Я уселась на край кровати, мэтр Ланселот напротив, столик опустился между нами. Полы халата все время пытались разъехаться, и я покосилась в сторону двери в ванную комнату: не сходить ли переодеться? Я оставила грязное измятое платье на полу…

– Платье я отдал горничной, к утру она его отстирает, отгладит и заштопает, – опередил меня мэтр Ланселот, правильно истолковав мой взгляд. – И купит новое белье и чулки.

Мэтр Ланселот даже не запнулся, говоря о белье и чулках: целители не имеют права на смущение, но я залилась краской по самые уши и поскорее уткнулась носом в чашку кофе.

– Попробуйте блинчик, невероятно вкусный! – сказал мой прекрасный целитель, свернул в трубочку ажурный тоненький блин и с чувством откусил от него.

Будто я не догадалась, что он это делает специально для меня. Мэтр Ланселот вовсе не жалует все эти кулинарные изыски, он бы и сейчас, будь его воля, ограничился кофе. Я думала, что с трудом сумею проглотить пару кусочков, но неожиданно оказалось, что аппетит вернулся. Я съела кашу, два блина, парочку пирожных. Устыдилась собственного обжорства, вздохнула и отправила в рот еще одну крошечную меренгу.

Мэтр Ланселот смотрел на меня с нежностью, в уголках губ пряталась улыбка. Мне даже взгрустнулось. Какой коварный молодой организм, как быстро он приходит в себя! Мэтр Ланселот больше не станет обнимать меня, чтобы утешить и вытереть слезы.

– А ведь я выспалась, – призналась я, расправившись с ужином. – Может быть, у вас найдется какая-нибудь книга, чтобы я скоротала ночь в ее компании?

– Найдется, и не одна. Выбирайте: «Общая хирургия», «Справочник по инфекционным болезням» или…

Он рассмеялся, заметив, как вытянулось мое лицо: признаюсь, я думала о легком романчике, чтобы развеяться. Рассмеялась и я: поняла, что он слегка подтрунивает надо мной. И это так мило. Не узнаю своего строгого начальника.

– Грейс, хотите посмотреть дом? – по-доброму предложил он. – В кабинете много разных книг, выберете на свой вкус.

– Но… – стушевалась я. – Наверняка у вас есть слуги.

Не хотела бы я разгуливать по дому холостяка в одном халате.

– Только старина Динжер, мой единственный лакей. Он сейчас в своей комнате и не станет смущать вас своим присутствием. Горничная приходит утром и уходит вечером.

Мэтр Ланселот предложил мне локоть, будто мы были на приеме, и повел за собой. Наверное, мэтр Даттон считал, что у него скромное жилище: кухня, столовая, гостиная, кабинет, спальня, спальня для гостей и комнатка для слуги. По меркам его круга, дом действительно маленький, но мне он казался огромным. Сквозь широкие окна можно было увидеть, что дом окружен пусть небольшим, но садом. Вся квартирка моей семьи, расположенная на втором этаже над лавкой, поместилась бы в одной гостиной этого дома.

Сердце едва ощутимо царапнули острые коготки: я вспомнила, какая пропасть нас разделяет. Кто я, и кто он – граф, руководитель больницы… Однако сейчас я не хотела об этом думать, просто выкинула из головы. Завтра вернется реальная жизнь, но здесь и сейчас я гостья в его доме, и можно, пусть ненадолго, представить, что мы равны…

Экскурсия закончилась в кабинете у книжного шкафа. Действительно, большую часть полок занимали книги по целительству, отдельной стопкой лежала художественная литература и,