Идея фильма «Трое в лодке, не считая собаки» возникла спонтанно. Режиссер Наум Бирман, известный по таким серьезным картинам, как «Авария», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Мы смерти смотрели в лицо», решил отвести душу на комедии. Жанр ему был, в общем-то, знаком. Режиссер одно время работал в театре у Аркадия Райкина, потом снял замечательную кинокомедию «Шаг навстречу» с Людой Гурченко, Андрюшей Мироновым, Евгением Леоновым, Львом Дуровым, Владимиром Басовым и другими звездами. Там на одну сюжетную линию нанизано несколько веселых новелл. Да и героическая «Хроника пикирующего бомбардировщика» с гениальным Олегом Далем — по сути трагикомедия, там много фронтового юмора, неповторимой далевской иронии, великолепных комедийных сценок про «кооператив извозчиков», «ликер-шасси» и так далее.

Наум Борисович остался в памяти коллег как режиссер-либерал. От его крика никогда не сотрясались стены павильонов, в отличие от большинства коллег он никогда не унижал, не оскорблял актеров, давал им полную свободу действий. И более того, всячески поощрял импровизации.

Многие любимые зрителями сцены в фильме — результат не остроумного сценария, а удачного экспромта. Например, так родилось эффектное падение из лодки всех троих, не считая собаки. Во время съемок этого эпизода в шлюзе я стоял босыми ногами на плечах Андрея Миронова, и тот стал незаметно меня щекотать. Я дернулся, и мы все трое полетели в воду. Потом этот трюк мы так и не смогли повторить, поэтому его выполняли каскадеры. Но эффект уже был не тот, поэтому в фильм вошел тот самый, случайный актерский дубль.

Четвертым джентльменом в лодке был фокстерьер Монморанси. В фильме у него полноценная роль, причем сложная. Кроме сообразительности, ловкости, пес должен был демонстрировать доброту и коммуникабельность, а это очень редкое для фокс-терьеров сочетание. Именно поэтому на роль утвердили не одного, а двух фокстерьеров — Герцога и Греха, — которых в зависимости от настроения сцены и снимали.

Герцог был злым псом. Но он беспрекословно выполнял все команды — тащил зубами лодку, доставал из воды ботинок… А Грех, напротив, был добрым и очень глупым. Александр Ширвиндт его невзлюбил и частенько скидывал пса в холодную воду. Закончилось все тем, что Грех простудился, начал чихать и кашлять. Тогда сердце Александра Анатольевича смягчилось. Более того, он даже пригласил ветеринара и на собственные деньги вылечил Греха…

Их все время заменяли и на крупном плане: где без актеров, там красивый Герцог, а где-то там, издалека, вместе с артистами — это вот Грех.

В этом фильме Андрей Миронов сыграл несколько ролей — Джерома К. Джерома, Джи, миссис Байкли, трактирщика, пьяницу и дядюшку Поджера.

Наум Бирман снял в этой картине в эпизодической роли своего сына, ныне известного актера — Бориса Бирмана.

Во время съемок мы с Ширвиндтом жили в гостинице «Россия». Именно там Ширвиндта серьезно цапнул за палец один из двух фокстерьеров, попеременно игравших в картине «несосчитанную собаку».

Как-то на съемках я закинул свой английский складной спиннинг и тут же выловил за хвост… бобра! Дежуривший на съемках водолаз подплыл, вытащил крючок, и бобренка отпустили.

Премьерный показ фильма «Трое в лодке, не считая собаки» прошел в ленинградском Доме кино. Но даже наш замечательный актерский состав не спас картину от гнева киноведов. «Где вы видели таких англичан?» — восклицали критики. «Как можно — эти глупые пошлые песенки. А где же советский патриотизм?»

Но все по своим местам расставило время, причем очень быстро: как только картину несколько раз показали по телевидению, то отдельные крики недоброжелателей просто растворились в море народного восторга. Сегодня этот фильм Наума Бирмана — признанная классика нашего кино.

А раз это классика, то классику принято цитировать. Вот несколько цитат из фильма.

* * *

— А вот склепиков, гробиков, черепочков и уж тем более саркофагиков нам не надо.

* * *

— Бифштекса не будет. Будут блинчики.

(Это когда сплющилась консервная банка.)

* * *

— Вы еще не в саду?

— А что, вы там будете петь?

— Нет. Вы там будете слушать.

* * *

— Вы упаковывали сковородку?!

— Сковородку упаковывали вы!

— А я точно помню, что вы!

— Вот сковородка. Так, а почему она со струнами?

— О, это очень модно!!!

— Что, сковородка со струнами?

— Вы болван, Харрис, это же банджо!

* * *

— Где гвоздь? Слушайте, я потерял гвоздь, ищите все гвоздь!

— Папа, ты же его во рту держал!

— Папа его проглотил. Папа у тебя клоун… Ой, мне уже нехорошо, но ничего, потом найдем.

* * *

— Опять эта дама! Ну где дисциплина?

— Сэр, в путь отправляются только мужчины.

* * *

— Перестаньте меня грызть! Ну не грызите меня, сэр!

* * *

— Сэр! Верните лодку.

— Сэр! Это наша лодка.

— Похоже, сэр не слышит.

— А может быть, он вовсе не сэр?

— Отдай лодку, болван! О! Услышал…

* * *

— Так, пора сматывать удочки.

— Почему?

— Его красная кепка распугала всю рыбу.

— Я все слышу. Мы же рыбу ловим, а не быков.

* * *

— Хорошие у меня дети. Глупые, но хорошие.

* * *

— Что ты мне рожаешь таких одинаковых детей? Не могу отличить одного от другого!

* * *

— Эй ты, чучело! Не трогай чучело!

* * *

— Вот, Джордж, молодец, золотые руки! Любо дорого глядеть, когда он за что-нибудь берется.

* * *

— Как? Вы не хотите осмотреть могилы? Ха-ха, вы шутите, господа!

* * *

— Ну что же, Джордж, вы не жилец. Ваше здоровье!

* * *

— Только солнце, только небо и река!

* * *

— Что ты смеешься, пьянчуга! Ты кроме лягушки в жизни ничего не поймал.

* * *

— Это, по меньшей мере, не вежливо, сэр!

* * *

— Я уже в са-са-са…

— В саду?

— Сэ, сэ, сэр!

Время Эйрамджана

Так случилось, что в 1980-х годах мне пришлось практически оставить кино, отдав время и силы театральным работам. Был лишь эпизод в музыкальной картине «Зимний вечер в Гаграх» (1985) и участие в нескольких телепроектах.

Я полностью сосредоточился на работе в Театре сатиры, где в 80-е годы сыграл Скалозуба в «Горе от ума», Епиходова в «Вишневом саде», Бобчинского в «Ревизоре», Виктора Викторовича в «Самоубийце», Тартюфа в одноименном спектакле, генерала в спектакле «Швейк, или Гимн идиотизму» и много других интересных и незабываемых ролей.