Жозефину немного подташнивало, и она почти отложила столовые приборы в сторону, но матушка скорее всего заметила бы, поэтому она держала их в руках.

– Ты знаешь подробности? – спросила она.

– Почему тебя это так волнует? – взгляд матери остановился на ней, и Жозефина почувствовала предупреждающее покалывание на своей шее.

– А о чем нам еще говорить? Конечно, мы можем обсудить что-то еще. На случай, если у вас двоих есть еще какая-то тема. – Она наколола вилкой кусочек картофеля и поднесла ко рту.

– Умерь свой тон, дитя. Я делаю все это для вас, дети мои. Другого плана нет, и мы близки к цели. Сдаться было бы непростительной ошибкой.

– Если ты так говоришь…

– Жозефина! Да что с тобой не так?

– Мама, оставь ее, – перебила Давиния. – Давай лучше поговорим о моей прическе и вернемся ли мы в город через три дня.

– У нас больше нет денег. Те монеты мы будем использовать только в случае крайней необходимости. – Ее мать снова повернулась к своей тарелке, и Жозефина решила с этого момента больше не привлекать к себе внимания, иначе ей запретили бы выходить вечером на улицу. Ей пришлось вести себя незаметно и воздерживаться от комментариев, даже если бы она хотела высказать свое мнение об этом театре вслух.

– О, я не могу дождаться, – сказала Давиния. – Я ужасно взволнована!

Жозефина сжала губы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. К сожалению, ее мать заметила этот жест, поэтому она отложила столовые приборы и вытерла рот салфеткой – безошибочный признак надвигающихся нравоучений.

– Так. Теперь я хочу немедленно узнать, что здесь происходит. Жозефина, ты кое-что выяснила в наше отсутствие, и я хочу, чтобы ты рассказала нам, что ты услышала.

– Ничего.

– Не лги мне! – ее мать хлопнула рукой по столу, так что Давиния втянула воздух.

– Мама! Почему ты так кричишь на Жози? – Давиния выглядела по-настоящему испуганной.

– Потому что она что-то скрывает от нас. Я чувствую это. – Жозефина тоже отложила свои столовые приборы. Она все равно потеряла аппетит.

– По правде говоря, у меня есть опасения. Я переживаю за Давинию, – это действительно была правда. В конце концов, она знала, какое невероятное разочарование ожидает ее сестру.

– Обо мне? – Давиния даже немного покраснела, будто такие слова ей льстили.

– Да, о тебе. Ты с нетерпением ждала этого дня в течение двух лет. Но что, если получится иначе? Если принц не возьмет тебя в жены? Что будет тогда?

– Я не знаю, – ответила Давиния, глядя на мать в поисках помощи.

– Не будет такого варианта, – резко вставила ее мать. – Давиния должна стать королевой.

– А если нет? – спросила Жозефина. – Здесь много принцесс, и все они хотят стать женой принца, как и мы. И никто не знает, чего хочет принц.

– Да, верно, никто не знает. Или ты что-то слышала? – Ее мать поняла, в чем дело, и не собиралась останавливаться.

– Думаю, нам нужно решить вопрос, что мы будем делать, если все пойдет не по плану, – сказала Жозефина.

– Я могу сказать тебе это сразу, дитя мое. Мы потеряем дом. Все, что у нас есть, – может быть, и наш статус, потому что у меня нет ни сына, ни живого мужа. Придется идти работать, как обычным людям, жить в скромном домике. Ты этого хочешь?

Жозефина молчала, а Давиния смотрела на свои руки.

– Я вижу, мы поняли друг друга. Свадьба Давинии спасет нас всех. У нас будет беззаботная жизнь. Для этого я не прошу ничего, кроме как взять себя в руки и внести свой вклад. Но, видимо, я слишком многого жду от тебя. Меня это очень огорчает. – Ее мать встала и быстро пошла в свою комнату. Дверь за ней шумно закрылась. Жозефина тоже встала. Давиния взглянула на нее.

– Куда ты собираешься?

– Я хочу снова выйти прогуляться, – сказала Жозефина.

– Могу я пойти с тобой? – Давиния встала, и Жозефина тут же прибегла к всевозможным оправданиям, но ее сестра уже накидывала шаль себе на плечи.

– Я не могу оставаться здесь одна, когда мама в таком настроении.

Жозефина подавила вздох.

– Хорошо, пошли.

Вскоре они уже шли по большому коридору на первом этаже. За окном уже сгустилась тьма, и фонари создавали теплые сияющие островки света в темно-черном парке. Жозефина смотрела в большие окна, надеясь увидеть там фигуру, двигающуюся к саду с розами, но, конечно, никого не заметила. Даже с фонарями было слишком темно, и Рафаэль сказал, что они не встретятся сегодня, так что, возможно, она ничего не пропустит, если прогуляется с Давинией и послушает, что та ей расскажет.

– Смотри, вот он! – Давиния схватила Жозефину за руку и потащила ее немного дальше по коридору. На стене висел портрет Рафаэля, который Жозефина уже видела.

– Он невероятно красив, тебе так не кажется? – Давиния посмотрела на картину с таким любопытством, отчего Жозефине стало неуютно. Наконец она кивнула. – В действительности он выглядит даже лучше, – продолжила Давиния. – Я мельком увидела его на балу. Потом, конечно, он снова исчез, – хихикнула она.

– Почему снова? – спросила Жозефина.

– Мама сказала, что принц – очень сдержанный человек. Похоже, он не хочет своим поведением выдать свою избранницу, – она громко вздохнула.

– Ну, раз мама так сказала, значит, так оно и есть, – Жозефина сложила руки за спиной.

– Эй, в чем дело? – Давиния подошла к ней и задумчиво посмотрела в глаза. – Матушка права, что-то случилось.

– Все хорошо, правда.

– Хм, я думаю, я знаю что.

– Действительно? – Жозефина быстро взглянула на портрет Рафаэля. Ей было неприятно стоять прямо напротив картины. Она чувствовала, будто он наблюдал за ней.

Давиния взяла Жозефину за руки и потянула вперед.

– Ты думаешь, что я буду заботиться только о себе и своих обязанностях, когда стану королевой, и что я вряд ли когда-нибудь приду повидаться с тобой и матерью. Но этого не будет. Обещаю, что мы всегда будем сестрами. Мы не потеряем друг друга. Я знаю, что в последнее время ты немного нервничала. Может быть, я и была невыносимой, глупой и ужасной, но скоро все закончится. – Ее светло-голубые глаза сияли, несмотря на тусклый свет в коридоре, а чувство тошноты у Жозефины только усилилось. Ей хотелось отпустить Давинию и отвернуться, чтобы больше не видеть ее счастливое лицо, но, конечно же, она не смогла. Давиния была красавицей, выше Жозефины, – настоящая королева. По крайней мере, внешне.

– Давиния… – она сжала руки сестры, – я счастлива, если ты счастлива, и ты это знаешь. Но как ты можешь быть так уверена, мама и ты? Вы ведете себя так, будто все уже решено. А ведь может получиться иначе. Насколько тогда ты будешь разочарована?