– А какое отношение ко всему этому имеет ваш брат? – не выдержала Ника, поминутно бросавшая взгляд на аллею, на которой вот-вот должна была появиться Ада Павловна вместе со своим мужем.

В глазах мистера Данцевича явственно мелькнуло раздражение, но он быстро взял себя в руки и любезным голосом продолжил свой рассказ:

– В течение последнего года по поручению моего клиента я разыскивал некоторые ценные предметы, которые должны были стать венцом его коллекции. Я вполне успешно справлялся со своей задачей, но одну драгоценность, так сказать, завершающее звено, мне все же найти никак не удавалось.

А потом случилось следующее. На Рождество в гости к мистеру Данцевичу приехал Оскар. И вот как-то в один из долгих зимних вечеров, сидя у камина и потягивая глинтвейн, они завели беседу об искусстве вообще и о делах Артура в частности. Именно тогда Артур рассказал брату об уникальной вещи, которая необходима ему для завершения крупной сделки, и поделился своими огорчениями по поводу того, что не может напасть на ее след. А спустя месяц Оскар неожиданно позвонил и сообщил брату, что может ему помочь. Тот, конечно, невероятно обрадовался и уже собирался вылетать в Европу, но Оскар уговорил его не торопиться. Он объяснил, что дело щепетильное и не все в нем так просто.

– Тогда я впервые услышал о вас, мисс Малышева, – сказал американец, сделав легкий поклон в сторону Ники. – Оскару стало известно, что интересующая нас вещь принадлежит вашей бабушке и что та намеревается передать ее вам. Мой брат предложил подождать до тех пор, пока вы не станете законной владелицей этой драгоценности, и тогда уже приступать к переговорам. Прошу меня простить за откровенность, но мы решили, что иметь дело с вами будет легче, чем с капризной старой дамой.

«Значит, Оскар все же нацелился на мое сапфировое ожерелье, – догадалась Ника. – Но если он надеялся, что я легко соглашусь его продать, то глубоко ошибся. Для меня эта вещь не драгоценность, а память о маме, и я не отдам его ни за какие деньги – предложи они мне хоть миллион».

Иван, который тоже понял, что речь идет об ожерелье, украдкой наблюдал за выражением Никиного лица. Увидев, как она упрямо сжала губы, он про себя хмыкнул и насмешливо подумал, что американец явно просчитался: никакие уговоры и посулы не заставят Нику отдать ему украшение.

– Короче, Оскар обещал внимательно следить за развитием событий, и как только раздел наследства состоится, провести с вами соответствующую работу, а потом пригласить меня для совершения финальной сделки, – продолжал вещать мистер Данцевич.

План показался Артуру отличным, и он был вдохновлен тем, что скоро сможет блестяще завершить свою миссию. Однако вскоре понял, что брат затеял какую-то свою, непонятную ему игру. Все прояснилось лишь тогда, когда пару недель назад Оскар внезапно появился в доме Артура, перепуганный и несчастный. Вот тогда-то он и покаялся брату во всех своих грехах. Он признался ему, что проиграл в карты все свое имущество и теперь за душой у него нет ни гроша. Потом он рассказал, как совершенно случайно оказался в доме Подниесов и увидел там драгоценность, о которой рассказывал ему Артур. Естественно, в его голове сразу родилась идея использовать это обстоятельство в корыстных целях, то есть для того, чтобы поправить свои финансовые дела. Он знал, что клиент брата готов заплатить за эту вещь солидную сумму – гораздо больше ее реальной стоимости, именно потому, что она была важной составляющей его коллекции. Узнав о том, что драгоценность предназначается Нике, он мигом придумал, как завладеть ею, а потом самому выступить в качестве ее продавца.

– Наверное, вы уже поняли, что стать владельцем вашего наследства Оскар мог только одним способом – женившись на вас, – слегка поморщившись, пояснил американец. – Он был абсолютно уверен, что, пообещав обеспечить вам успех и славу, сможет вскружить вам голову.

От этих слов Нике стало неловко. Она отвела глаза в сторону и зябко поежилась. Иван, чутко реагировавший на ее настроение, приобнял ее за плечи и тихо шепнул: «Крепись!»

Осуществить свой коварный замысел Оскару помешали внезапно ополчившиеся на него кредиторы. Испугавшись расправы, проигравшийся фотограф бросил свою затею и помчался к младшему брату за помощью. Когда Артур узнал подробности его похождений, то пришел в праведное негодование. Он считал, что брат поступил низко, и не находил оправдания его поступку. Затем он торжественно заверил Нику, что сам он является человеком чести и предпочитает вести дела в открытую.

– Надеюсь, теперь вам понятна цель моего визита, – завершил свое повествование мистер Данцевич. – Думаю, позже, когда вы окончите свою работу, мы сможем обсудить наш бизнес более конкретно.

Сказать по правде, поведанная Артуром история Нику ошеломила и слегка расстроила. Противно было осознавать, что Оскар пытался ее облапошить и это ему почти удалось. К тому же Ника прямо сейчас могла бы сказать американцу, что обсуждать им, в общем-то, нечего, потому что ожерелье матери она не отдаст ему ни за какие коврижки. Вопрос заключался лишь в том, в какие конкретно слова облечь свой отказ. Нетрудно было догадаться, что простым «нет» ей от него не отделаться.

– Скажите, а интересующий меня предмет… Вы где его храните? – вкрадчиво спросил мистер Данцевич.

– Я положила его в банковскую ячейку, – призналась Ника.

– Очень разумно, очень! – обрадовался американец. – Ах, как бы мне хотелось поскорее на него взглянуть… Простите, а у вас случайно нет его фотографии?

– Не-ет, – растерянно протянула девушка, невольно приложив руку к шее.

– У меня есть, – неожиданно подал голос Иван, вытаскивая из кармана свой айфон. – Я сделал несколько хороших снимков на твоем дне рождения, – пояснил он Нике.

Быстро «полистав» странички, Иван нашел то, что искал, и протянул телефон мистеру Данцевичу. Тот жадно схватил его в руки и с вожделенной улыбкой уставился на экран. В следующую секунду оживление исчезло с его лица, уступив место разочарованию.

– Где же оно? – спросил он почти обиженно. – Я тут ничего не вижу.

– Ну как же, – горячо воскликнул Иван, решивший, что американец ломается, потому что ему не нравится качество фотографии. – Здесь все отлично видно. Вот Ника, а вот на шее у нее ожерелье, – ткнул он пальцем в изображение.

– Какое еще ожерелье? Что вы мне голову морочите? – недовольно проворчал Артур.

Ника с Иваном растерянно переглянулись, а потом недоуменно уставились на американца. Тот явно был раздосадован и шумно дышал, пытаясь взять себя в руки.

– А что вы, собственно, ожидали увидеть? – нарушил напряженное молчание Иван.

– Как это что? – всплеснул руками мистер Данцевич. – Распятие, естественно!

И тут Нику словно током ударило! Все это время речь шла вовсе не о сапфировом ожерелье, о существовании которого бедняга Артур, вероятно, даже не подозревал, а об ужасном мрачном распятии. Именно его он называл «драгоценностью» и «ценной вещью», хотя самой Нике такое даже в голову бы не пришло. Она была уверена, что этот крест совершенно незаслуженно получил репутацию талисмана и представлял интерес разве что для музейных работников.