Когда мужчина вернулся со льдом, я двусмысленно улыбнулась и бросила в каждый стакан по кусочку.

– Почему ты не разделась, пчелка?

– Ждала Вас.

– Вчерашняя была сговорчивее, но знаешь, мне нравится твой подход.

Он взял стакан, но отпивать не спешил. Я сделала глоток, как бы намекая.

– Ты сказала на брудершафт.

Ладно, тупица, за язык меня никто не тянул.

– До дна? – На всякий случай спросила я.

– До дна, пчелка. – Взявшись под руки, мы осушили наши стаканы, наблюдая друг за другом. Я старалась выдержать это кошмарное пойло через силу, чтобы не сморщиться или того хуже не вырвать. Не успев даже поставить стакан, я оказалась перехваченной, мужчина впился в мой рот своим, пытаясь просунуть свой мерзкий язык, я ахнула от неожиданности и стала сопротивляться.

– Прекрати, деточка, это же брудершафт. – Он облизнул край моего рта и швырнул меня на кровать, я отползла назад, но мужчина схватил мои ноги и дернул на себя.

– Я. я думала, мы еще выпьем.

– Прекрати уже строить из себя школьницу, я устал и хочу тебя, как следует трахнуть.

– Я думала.

О, Господи, помоги! Через сколько подействует это снотворное? Стоило насыпать его еще в ресторане. Но как? Боже, я не могу с ним переспать. Ни за что. Никогда в жизни. Мой первый раз был настолько отвратительный, что я не вынесу этого мужчину рядом с собой. Меня чуть не стошнило от его поцелуев. Дети Господни, сжальтесь надо мной.

Теперь я ощущала себя маленьким и беззащитным ребенком, пытающимся поджать под себя ноги и скрыться от злого дяди. Он снова схватил меня за ногу и дернул на себя.

– Что ты думала? Ну, что? – В его голосе уже царило сумасшествие, а в моих глазах, я уверена, ужас. – Хватит с меня ролевых игр. – Он сдернул лямки моего платья, пытаясь снять, но это было невозможно, и порвать он его не смог тоже, хотя все-таки что-то треснуло, судя по звуку. Я дергала ногами, но кажется, никто и не понимал, что это не весело. Мужчина зажал мои лодыжки меж своих коленей и резко перевернул меня на живот. Быстро расстегнув платье, одним рывком он сдернул его с меня и, не выжидая ни секунды, впился ртом в мою грудь, блуждая шершавыми руками по всему телу, я пыталась вырваться, но оказалась сильнее вжатой в постель. Кажется, ему это нравилось, он буквально зарычал, когда его пухлые пальцы легли поверх моих трусов, а затем и вовсе избавились от них. Я сжала ноги и завопила, но эта сволочь, стала засовывать свой язык мне в рот, и коленом раздвигать ноги.

– Знаешь. Это заводит, паршивка. Сопротивляйся.

Он всунул два или больше пальцев мне во влагалище, что я тут же вскрикнула от боли.

– Да, детка.

Теперь одной рукой он сжимал мои руки, а другой стянул с себя трусы, я не прекращала дергаться, и когда нечто твердое попыталось ворваться в меня, я заорала и почувствовала, как слезы обожгли глаза.

– Кричи. Такая узкая. Но ничего. – Он дернулся вперед, и при очередном моем крике, нашел где-то свой галстук и сунул мне в рот. Я вопила и вопила, и если бы могла орать, то давно бы сорвала себе глотку, слезы раздирали изнутри и обжигали глаза, полностью застилая их пеленой. – Кажется, ты там что-то про лед говорила. – Мужчина потянулся за ведром и высыпал мне на голое тело все, что в нем было, затем рывком вошел в меня, почти до конца. Я кричала так, что мне было больно внутри, я не могла произнести ни слова, поэтому все слова утопали теперь в моих слезах, которые струились по вискам, исчезая в шикарно уложенной прическе. Все это не имело никакого смысла.

– Такая сладенькая.

Меня в прямом смысле тошнило от его слов, от его языка, которым он облизывал мой живот, грудь и шею, от того, как бесцеремонно он вторгался в меня своей пульсирующей плотью, от того, как пот струился по его лбу и шее, исчезая в волосах на груди. Спустя какое-то время, я просто лежала и считала белые квадратики на потолке, сквозь пелену в глазах. Я выбилась из сил, но в горле такой ком стоял, казалось, от самой груди, и я не могла от него избавиться, мне хотелось орать. Я считала квадраты и напоминала себе о том, зачем я здесь. Брось, Кира, ты должна была это ожидать. Он тоже знал это? Знал, что мне придется?

Время казалось бесконечным, и когда все закончилось, я даже не сразу среагировала. Эта сволочь просто грузом шлепнулась на меня, оставив свой член внутри. Я просто спихнула его с себя и осталась лежать на спине, минут на пять, продолжая таращиться в потолок. Спустя пару минут, мне все же пришлось встать, вытащив галстук изо рта, я подорвалась и вбежала наугад в первую попавшуюся дверь, хорошо, что это все же, оказалось туалетом. Меня рвало несколько минут, затем я рыдала еще столько же. Умылась холодной водой, силой избавляясь от красной, размазанной помады, оставляя жесткие следы на лице от салфеток. Меня все еще душило от ужаса. Я смотрела на себя в зеркало и видела то, что больше не хотела видеть. Посмешище. Это даже хуже, чем быть проституткой.

Платье промокло, от растаявших на нем кусков льда, но другой одежды у меня не было. Ноги дрожали, когда я пыталась надеть обратно трусики. Я ненавидела их. Это платье. Эту сумку. Все. Дурацкую флешку.

Вытерев рукой нос и в очередной раз, подступающие слезы, я аккуратно достала, торчащий из-под одежды ноутбук и включила его. Надеюсь, это хотя бы имеет какой-то смысл. После того, как вставила флэшку, на экране сразу появилось небольшое окошко, в котором был один единственный значок, я кликнула по нему дважды, началась какая-то загрузка, исчисление было в процентах, поэтому сколько это должно занять времени я не знала.

Нужно еще пройти через ворота, без подозрений. Вернулась в ванную, с десятого раза до конца застегнула платье, причесала волосы руками, умылась еще несколько раз, чтобы избавиться от оставшихся на лице разводов.

Интересно, вспомнит ли этот ублюдок, как вырубился, когда очнется? Надеюсь, нет. Помыла стаканы, на всякий случай, вдруг остался порошок на дне.

Когда загрузка достигла ста процентов и, окошко вовсе исчезло, я выключила компьютер и постаралась вернуть его в прежнее положение. Действовала я быстро, и, казалось бы, смело, что для меня было странным. Я даже почти не чувствовала боли между ног, которая определенно была, лишь огонь в груди, ком в горле. Меня трясло, и я словно не до конца понимала, что вообще произошло. Мне пришлось улыбнуться охраннику на воротах и кокетливо помахать рукой. К счастью, он позволил себе смотреть не в мое лицо, а куда-то пониже.

Я шла вдоль дороги, довольно уверенно, примерно минуты три, потому что знала, – по эту сторону ворот тоже охрана, и может быть, даже камеры, наверняка, они есть. Надеюсь, в спальне их не было. А даже если были. Он бы не послал меня. Максим. Правда, же? Или? А даже если бы были. Он их ни за что не обнародует, потому что он буквально насиловал меня.

Я споткнулась дважды, на ровном месте, колено счесала, само собой. Туфли пришлось снять, когда залазила в машину, чтобы снова не грохнуться. Водитель и словом не обмолвился, хотя наверняка видел, как я забилась в угол, поджав под себя ноги, уткнулась лицом в колени. Должно быть, слышал, как я тихо плакала в то время, когда хотелось кричать, но это не было дозволено. Даже если я сама виновата в том, что произошло, будет ненормально, если я начну рыдать во весь голос.