Никому из перечисленных участников процесса не надо ничего объяснять, все понимают свои локальные выгоды, однако потребителем конечного глобального результата становятся американцы. При этом США никому напрямую ничего не указывают — «вы, турки, наладьте каналы поставки оружия и боевиков через Азербайджан, а вы, ваххабиты, финансируйте и рекрутируйте новых участников сопротивления, а вот вы, поляки, орите на весь мир, что русские устроили геноцид своих граждан и убивают невинных чеченцев, стариков и детей». Ничего этого буквально не озвучивается, и никаких прямых указаний из Вашингтона не поступает, хотя, безусловно, общий ход операции корректируется на разных этапах с помощью прямой американской агентуры. Однако в целом, хотя все участники сетевой войны как бы действуют в своих интересах, глобальный сценарий разработан именно в США. В этом суть сетевой операции — не прямое пошаговое управление, а создание таких изначальных граничных условий, в данном случае вокруг Чечни, которые заставляют включиться в эту ситуацию всех необходимых для её успешной реализации игроков.

Для описания формирования «правильного» понимания ситуации и последующих происходящих процессов в сетевых войнах используется такое понятие, как «сетевой код». Это та матрица, через которую участниками оцениваются происходящие события. Сетевой код заранее предвосхищает требуемую реакцию сторон, а те, кто его формирует, учитывают множество факторов, исходя из которых они могут заранее просчитать, как отреагирует тот или иной участник процесса на те или иные события.

Усвоив заданный сетевой код, участник сетевой операции «правильно» понимает, как ему оценить ту или иную информацию, как после этого себя повести, какое решение принять. Но эта «правильность» задана заранее. Для того чтобы начать сетевую операцию на Кавказе, обострив ситуацию вокруг Чечни, Соединёнными Штатами Америки сначала был сформирован необходимый им сетевой код.

Помимо сформированного сетевого кода на территории Чечни уже присутствовал существующий сетевой код, сложившийся на основании исторических процессов, который также необходимо было учитывать при подготовке сетевой операции. Одним из факторов формирования существующего сетевого кода стало, например, то, что сепаратистские настроения в Чечне возникли ещё задолго до ситуации с первым военным конфликтом, потому что советский Центр подавлял любые проявления чеченской традиционной идентичности в силу государственного атеизма, не давал чеченцам реализоваться в этническом, культурном, традиционном плане. Когда же давление Центра ослабло, подавленная самоидентичность чеченцев вырвалась наружу, что естественно для традиционного народа. Этот пункт существующего сетевого кода был взят при подготовке сетевой операции за первую отправную точку. К тому же Чечня является фактически моноэтническим образованием, так как подавляющее число жителей — этнические чеченцы, разделяющиеся лишь на внутриэтнические кланы. Именно это стало второй отправной точкой, учитывающей существующий сетевой код, — раздувание темы русской оккупации Чечни.

Третий пункт — это учёт того, что у чеченцев не было возможности строить свою социальную модель, основываясь на своём традиционном укладе. Эти отправные точки и были взяты для учёта существующего сетевого кода.

Таким образом, сетевая операция в Чечне была подготовлена на основе сформированного сетевого кода и с учётом уже существующего сетевого кода. Все дальнейшие шаги планировались таким образом, чтобы реакция на них была предсказуемой для главных сценаристов — США, а предсказуемость эта проистекала из понимания сетевого кода, то есть того, что является отправными точками для сторон, участвующих в конфликте. Также предсказуемым должно было быть и то, какие выводы и шаги будут предпринимать сами чеченцы, основываясь на своём, существующем, и на сформированном американцами сетевых кодах. Всё это позволяет сценаристам сетевой войны правильно готовить граничные условия и рассчитывать ситуацию наперёд.

Какой же сетевой код присутствовал на тот момент с российской стороны? Что российская сторона противопоставляла начавшейся в Чечне сетевой войне против России? Она мотивировалась тем, что надо сохранить конституционный порядок на территории Чечни. Все помнят 1996 год, каково на тот момент было отношение граждан России к ельцинской Конституции. Ельцина открыто ненавидели 98 % населения вместе с его Конституцией, со всеми чиновниками, либералами и их реформами. И тут Конституция предлагается в качестве основной мотивации к тому, чтобы дать отпор чеченскому сепаратизму, при том что её легитимность — поддержка со стороны населения — в тот момент была практически нулевой.

Следующая ответная мотивация российской стороны — это сохранение целостности России. О какой целостности России и её ценности вообще можно было говорить на фоне декларации Ельцина «берите суверенитета столько, сколько хотите», обращённой к регионам? А здесь вдруг вспомнили о целостности, что прозвучало в тот момент совершенно неубедительно. О патриотизме нечего было и говорить, потому что патриотизм при Ельцине был под запретом, а если ты — патриот, значит, ты — свинья и маргинал, сиди в подвале и не рыпайся, а лучше — умри, защищая Верховный Совет. Какая могла быть при этом патриотическая мотивация?

Единственная мотивация с российской стороны, которая оставалась, — это месть за погибших друзей. Но это мотивация отложенного действия. Таким образом, имеющиеся на тот момент ответные мотивации российской стороны были плачевными, а её существующий сетевой код депрессивным и пораженческим. Всё происходящее обществом воспринималось именно через этот сетевой код.

Любое обоснование со стороны федерального Центра что-либо противопоставить чеченцам, у которых аргументация была более стройной и выверенной, выглядело просто жалким лепетом. Наш проигрыш в первой стадии сетевой войны в Чечне был запрограммирован нашим сетевым кодом. Можно было начинать.

Сформировав необходимый сетевой код и спроектировав контекст запланированной операции, американцы опускают рычаг. Процесс начинается: включается ваххабизм — Саудовская Аравия, подключаются финансовые ресурсы англичан, открываются каналы транспортировки оружия из Турции через Азербайджан. Тут же начинают «выть» поляки, им «подвывают» страны Восточной Европы. От этого «воя» просыпается вся остальная Европа, снуют миссии ОБСЕ, англичане вспоминают о своих экономических интересах, о своих потерянных деньгах, которые были вложены когдато, о своих «английских домах» на окраинах Грозного, построенных в конце XIX века.

Запускается весь созданный накануне американцами сетевой механизм. При этом сами американцы как бы в стороне, ничего никому напрямую не указывают. Они уже сделали своё дело, создали такой контекст, так сформировали граничные условия и подобрали участников сетевой войны, таким образом их расставили, что каждый включился в неё уже со знанием дела, своего места, понял свою миссию, своё предназначение и начал работать в этом направлении. Теперь всё, что бы ни делалось дальше в этой сформированной модели, происходило в интересах американского могущества. Всякое действие любого из игроков было заведомо на руку США и ослабляло Россию.