Но он не закончил свою непреклонную речь, его голос как-то сразу сел, а глаза выпучились и недоверчиво уставились на полную горсть золотых монет, которую квартирмейстер поднес к его крючковатому красному носу. Он даже перестал скрести ногтями свой покрытый всклокоченными волосами объемистый живот, вываливавшийся из заплатанных, измятых моряцких штанов, затянутых шнурованным поясом намного ниже пупка.

— А что, если я один из придворных Спящего короля и у меня немного золота из одного из тех мешков, о которых ты говорил? И король послал нас, четверых его личных друзей, в небольшую поездку, чтобы мы быстро и не привлекая к себе внимания спустились к устью, подобрав для этого лучшего из всех шкиперов, какие только есть на реке, — внушительным полушепотом проговорил Краер.

Лодочник облизал губы. Похоже, что столько золота ему не удалось заработать за два, если не больше, минувших сезона, и…

А квартирмейстер сунул ему под нос левую руку, показав еще одну горсть монет.

— А это тебе за то, чтобы ты до конца сезона никому не рассказывал о нашей поездке, — добавил он.

Лодочник вдруг расплылся в улыбке, которая оказалась даже еще лучезарнее, чем выражение, которое на протяжении разговора сохранял на лице Краер.

— Так, господин, когда, вы говорили, вам хотелось бы выехать?

Стук копыт тяжеловозов и грохот колес известили о приближении подвод. Краер оглянулся на звук и убрал монеты в свой широкий кожаный пояс.

— Как только ты закончишь погрузку и они уедут, все до одной полновесные золотые монеты окажутся у тебя в руках, — прошептал он, вышел из круга света от фонаря лодочника и беззвучно скрылся в темноте за кучами товаров.

Один из людей, приехавших на подводе, соскочил на землю, побежал обратно и исчез во тьме. Второй слез неторопливо и важно, прошелся по причалу, с глубокомысленным видом сплюнул в воду и только после этого обратился к лодочнику:

— Эти тупицы на складе загрузили не ту телегу, и Баерлус отправился за нужной. Я велел ему принести четыре сокола сверх договора, за то что тебе придется задержаться.

Лодочник хмыкнул.

— Не впервой. — Он, прищурившись, взглянул на обвязанные веревками штабеля бочек на подводе. — Ну, и что случилось с телегой?

— С телегой-то ничего, — спокойно ответил извозчик, неторопливо прилаживая на морды лошадям торбы с овсом и привязывая вожжи к кольцам коновязи, — Только погрузили на нее бочки с пивом, а не амфоры с ароматным маслом для купания.

— Масло для купания? — недоверчиво переспросил лодочник. — Да кто же станет купаться в какой-то вонючей гадости?

Извозчик ухмыльнулся — при этом в неопрятной бороде приоткрылась щель, из которой торчало несколько гнилых обломков, оставшихся от того, что прежде было зубами.

— Как это кто? Да те, кого деньги сожрали.

— Ну ты скажешь: деньги сожрали! Ха-ха-ха!

— Во-во, они все думают, где бы им раздобыть еще денег, только этим и заняты, и к тому времени, когда накопят их достаточно, совсем с ума свихиваются. Мозги у них наперекосяк делаются, и дальше они токмо об одном соображают: как им похлеще да позабавнее всем свое богатство показать. Вот и тратят свои денежки на всякую ерунду, вроде этого самого вонючего масла, за которое нормальный человек, вроде нас с тобой, и не подумает отдать честно заработанную монету.

— Ну и язык у тебя, Джорл! — Лодочник хрипло расхохотался.

Извозчик выпрямился с самодовольным видом, но тут же вскинул голову, приложил ладонь к уху, прошелся по причалу и сообщил:

— А вот и наша пропавшая телега. Баерлус быстро шевелится, если ему вовремя сказать пару ласковых слов.

— И сказать так, как надо, — с усмешкой добавил лодочник. — Ну-ка, подсоби, надо убрать концы из грузового ящика. Трюм у меня, как ты понимаешь, давно полон.

— Понимаю, — добродушно кивнув, согласился Джорл, ловя веревки, которые кидал ему лодочник.

Каждый из потрепанных канатов он закреплял, чтобы они надежно удерживали амфоры, уложенные рядами в специальном ящике, расположенном на крыше каюты. Было видно, что он мастер этого дела, и, каковы бы ни были превратности долгого плавания вниз по реке, большая часть хрупких сосудов должна уцелеть. Баерлус принес обещанные четыре монеты и привез с собой двоих парней, которые, несмотря на сонный вид, очень ловко помогали в погрузке, так что на удивление скоро обе подводы, гремя по булыжникам, тронулись прочь.

Краер дождался, пока они свернут за угол и исчезнут из виду, и лишь после этого вывел своих спутников из укрытия и подвел к трапу. Но он не заметил, как Джорл в темноте соскочил с телеги и укрылся в ближнем проулке.

Извозчик осторожно вернулся к причалу и выглянул из-за двух плотно набитых чем-то больших корзин. Да, это, судя по всему, были как раз те четверо, которых ему приказали разыскать: трое мужчин и женщина с благородными манерами. Один из мужчин — маленький коротышка жуликоватого вида, второй — мускулистый гигант-латник. Несомненно, это те самые люди, пусть даже их облик не совсем схож с тем описанием, которое дал ему этой ночью страшный голос волшебника, раздавшийся из висевшего на стене мутного зеркала.

Джорл улыбнулся. Ну да, как же, масло для купания! Держи карман шире! Баерлус всего лишь извел немного дешевых духов, имевшихся на складе; он опрыскал ими амфоры, которые теперь выстроились рядами на крыше каюты, но внутри этих кувшинов хлюпало обычное растительное масло, прогоркшее от старости. Как же повезло, что он успел заметить этих четверых перед тем, как начал грузить на лодку доброе свежее пиво, — жалко было бы вот так запросто потерять дорогой товар. Раз уж ему приходится постоянно думать о том, как бы не лишиться головы, а вместе с ней и своего положения главного торгового агента барона Серебряное Древо в Аделне, так надо в оба глаза следить за тем, куда катятся медные колесики с чеканным узором, верно ведь?

Так или иначе, но без небольших непредвиденных расходов никак не обойтись. Таких, например, как потеря проверенного лодочника и его посудины. Ну да ладно. Всем жизням положен предел, и выгодные сделки тоже не бывают вечными…

Джорл снова ухмыльнулся. Значит, этот маленький пройдоха и есть квартирмейстер… Что ж, возможно, он и впрямь оказался бы похожим на паука, если бы удалось на него посмотреть попристальнее. Как же он внимательно следил, чтобы никто не заметил, как он нанимает лодку, чтобы убраться из Аделна до рассвета. Умен, собака.

Умен-то умен, но, конечно, не настолько, чтобы надуть лучшего агента барона. Улыбка Джорла стала еще шире. Впрочем, он не стал задерживаться в своем укрытии, а беззвучно вылез из него и, никем не замеченный, поспешно ушел, чтобы позаботиться о своих собственных делах.

Кламантлу всегда очень нравились драпировки, украшавшие эту часть замка Серебряного Древа. Он помахал рукой кентаврихе, навеки застывшей с удивленным выражением на лице на его любимом гобелене, подмигнул пышнотелой куртизанке, с нахальным видом перегнувшейся через перила балкона, пробормотал: «Искусительница!», взглянув на женщину-барда с обнаженным бедром, исписанным руническими знаками, изображенную на третьем гобелене, и зашагал в свои покои, громко напевая себе под нос от удовольствия.