– Гм… Думаю, чуть попозже.

Взобравшаяся на лестницу Катерина призывно кивнула.

– Да-да, чуть попозже, – озаботился Иван. – Побегу-ка, разбужу друзей.

– Вам подать в комнату?

– Спасибо, месье, мы спустимся сами.

Кивнув дядюшке Шарлю, молодой человек со всех ног бросился по лестнице за мадемуазель Катериной. Первый этаж, второй, третий… Вот и чердак, вернее – мансарда. Небольшая, уютная, чистенькая, с узкой кроватью, сундуком и резным шкафчиком.

– Отвернитесь, месье. – Девушка зажгла свечи. – Я наброшу ткань на себя, а уж потом посмотрим, прикинем… Заодно – прикройте-ка дверь на щеколду… Вот так…

Иван послушно отвернулся к стене, впившись взглядом в соблазнительно изгибавшиеся тени. Угадывал… да что там угадывал – видел: вот красавица сняла куртку… вот – юбку… вот сбросила на пол сорочку… Нагнулась к сундуку… Боже!

– Можете повернуться, месье.

Юноша молча выполнил просьбу… и восхищенно вздохнул, увидев перед собой Катерину, задрапированную в отрезы разноцветных тканей. Зеленая шелковая ткань, низко опоясывая бедра, оставляла обнаженным соблазнительный плоский живот с темной ямочкой пупка, грудь же была прикрыта падающим с левого плеча полупрозрачным палевым покрывалом, правое же плечо и руку девушки вообще ничего не прикрывало, кроме водопада вьющихся темных волос, да на запястье тускло серебрился браслет.

– Ну, как? – Катерина приняла грациозную позу.

– Нимфа! – шепотом отозвался Иван. – Греческая нимфа, про которых еще писал Гомер.

– Не знаю такого… Так красиво?

– Очень!

– А так?

Загадочно улыбаясь, девушка сделала изящный пируэт и одним движением сбросила на пол покрывало, явив восхищенному взгляду Ивана налитую соком грудь с темными торчащими сосками.

– О, богиня! – простонал Иван и, рванувшись, заключил девчонку в объятия, страстно целуя ее в шею и грудь. Полетели на кровать перевязь, камзол, сорочка… С бедер красавицы мягко соскользнул шелк…

– О, месье Жан! – задыхаясь от поцелуев, томно выдохнула Катерина. – Целуйте же меня, целуйте… Так… Так… Так…

Они угомонились нескоро, со всем пылом отдавшись вспыхнувшему жару плотской любви, и не обращали никакого внимания ни на скрипучую кровать, ни на духоту, ни на свалившуюся на пол свечку.

Яркое пламя вмиг объяло портьеру…

– Однако горим! – Схватив камзол, Иван быстрыми ударами принялся сбивать пламя, и это ему в конце концов удалось.

– О, мой отважный рыцарь! – Катерина обняла его сзади за плечи, крепко поцеловав в шею. – Твой камзол! – с тревогой произнесла она. – Боюсь, он теперь испорчен.

– Да и черт с ним, – улыбнулся молодой человек. – Надеюсь, ты подскажешь мне, где пошить новый? Кстати, ты ведь до сих пор так и не рассказала мне ни о городке, ни об аббатстве.

– Ты и в самом деле желаешь послушать?

– Просто локти себе кусаю от нетерпения! – вполне искренне признался Иван.

– Что ж.– Девчонка пожала плечами. – Слушай… Только не сейчас, чуть позже… Сейчас же… иди сюда… Обними меня… Погладь мне грудь… живот… ниже…

И только потом, после очередного прилива страсти, Катерина наконец принялась рассказывать. Оказавшись девушкой довольно остроумной, она так преподносила все городские сплетни, что Иван громко хохотал почти после каждой ее реплики.

– У нас ведь здесь городок маленький, не Париж. – Катерина вытянулась на кровати. – Человек сто всего и живет, ну и в аббатстве монахов – десятка три, включая послушников.

– Всего-то? – удивился Иван.

– А ты, видать, думал – у нас тут вавилонское столпотворение? Все про всех все знают, а если чего и не знают точно, так представят, домыслят, придумают, чего и не было. Вот, к примеру, мы с тобой случайно подожгли портьеру – бывает, – а скажут, будто на постоялом дворе дядюшки Шарля случился пожар, да такой страшный, что сгорело пять постояльцев, и останки несчастных были с прискорбием преданы морю, потому как в земле-то уже хоронить было нечего. А еще скажут… Впрочем, это – пусть… Пусть завидуют. Теперь об аббатстве. Как ты, верно, уже слыхал, в незапамятные времена оно заложено епископом Обером, а точнее сказать, самим архангелом Михаилом…

– Вот даже как!

– Да, так. Короче, этот Михаил-архангел все являлся Оберу да твердил – построй да построй аббатство на горе, построй да построй. Обер наказы слушал, да ни черта не делал, ленив, видать, был изрядно. В конце концов архангелу надоело уговаривать, и он ка-ак треснет епископа кулаком по башке – тот и с копыт долой! Испугался – чем, говорит, прогневил тебя, святой Михаил? А тот ему – чем, чем? Будто не знаешь? Аббатство когда построишь, пес худой?! Сколько раз уже обещал? Ну, Обер, конечно, испугался – святой Михаил вообще архангел воинственный, а тут еще и рассердился! Стал канючить: дескать, денег нет ни на песок, ни на камень, ни на рабочих, ни – уж тем более – на архитектора, ведь гора же, скалы – абы как не построишь, рассыплется все как карточный домик.

– Не было тогда карт, – вскользь заметил Иван. – Они гораздо позжей появились.

– Чего-чего?

– Да так… Рассказывай дальше, Катюша, больно уж интересно у тебя выходит – заслушаешься!

– Да ну уж! – Девушка хмыкнула, но видно было, что похвала ей приятна. – Ну, что сказать? Выстроил-таки Обер аббатство, а куда ему было деться, коли сам архангел Михаил приказал? Монахи появились, затем церкви выстроили, домишки – это уж те, кто к аббатству прилип: всякие там торговцы да трактирщики, как дядюшка Шарль. С тех пор и пошел Мон-Сен-Мишель – аббатство и город. Самый знаменитый аббат был Робер де Ториньи, про то все знают. Много чего построил и про себя не забыл – апартаменты выстроил: стены – во! В три локтя – я как-то видала.

– И кто же это тебя пускал?

– Да так. – Катерина неожиданно покраснела. – Один человек… Ну, это к делу не относится.

Ивану, конечно, очень не хотелось смущать рассказчицу, однако этот ее знакомец, «один человек» – может быть, даже сам аббат, прости, Господи, за греховную мысль, – явно имел доступ ко многим тайнам аббатства, коли уж показывал какой-то там девчонке-трактирщице комнату настоятеля.

– Ой! – Хитро прищурившись, юноша полез с поцелуями. – Ох, и красива же ты, Катерина! Еще и умна – а такое сочетание уж очень большая редкость, можешь мне поверить…

– Ой, отстань… Отстань, щекотно…

Иван улыбнулся: ага, говорит – отстань, а тем не менее шею обхватила крепко – не вырвешься! Ну и не стоит вырываться… Зачем? Когда тут… Обняв девчонку за талию, Иван крепко прижал ее к себе и перевернул на спину…

– Ой, какой ты… – придя в себя, тихо промолвила девушка. – Приставучий!

– Так что там у нас с жилищем монаха? – живо поинтересовался молодой человек. – Говоришь, сама лично его апартаменты видала?