льготных условиях. Муниципалитет, не торгуясь, откупил у нее участок, а разницу в тридцать тысяч долларов начальник полиции положил в карман, никого таким образом не обделив и ни к кому персонально не попав в зависимость. Он постепенно стал необходим финансовой аристократии города, с ним вынуждены были считаться, но до того, чтобы стать своим в избранном обществе ему по-прежнему было далеко. Его терпели, потому что он был нужен.

За годы службы Харви О'Нил хорошо узнал подноготную многих из тех, чьей дружбы безуспешно добивался. Он знал, какими махинациями наживались их состояния, как беззастенчиво обиралась казна штата и города, сколько денег налогоплательщиков оседает в карманах тех, кто с холодным недоумением поднимает брови, увидев его, О'Нила, среди избранного общества. Чтобы стать своим в этом замкнутом мире, нужно было что-то еще, и начальник полиции твердо решил дождаться своего часа.

И еще у него была заветная тайная мечта: растоптать, уничтожить, унизить Роберта Иннеса. Они были ровесниками, в детстве играли в футбол на одном стадионе, правда, в разных командах, но после каждой тренировки Роберт уезжал домой на новеньком гоночном велосипеде, а с пятнадцати лет на собственном автомобиле, в то время как Харви плелся домой пешком через весь город в убогую квартиру своих родителей. Он ненавидел Роберта за новенькую футбольную форму, за то, что мать работает кухаркой, за брак Иннеса на молодой красивой женщине. Харви до сих пор был холост. В свое время он не женился из-за отсутствия денег и собственного угла, а когда они появились, его перестало тянуть к женщинам своего круга. Позже, уже став с помощью Роберта, начальником полиции, он еще больше возненавидел его за оказанную помощь, свою постоянную зависимость от него, за то, что приходилось почтительно называть его «мистером Иннесом» и закрывать глаза на то, каким образом фирма Иннеса получает от городского муниципалитета подряды на строительство общественных зданий и как это строительство ведется. Гибель Роберта лишила О'Нила ненависти, но зато дала возможность посмертно отомстить ему.

Харви О'Нил стоял в роскошно обставленной гостиной Роберта Иннеса и, глядя на красавицу-вдову, решал, есть ли у нее что-нибудь под халатом. Мери прекрасно поняла этот взгляд, и щеки ее чуть порозовели. Она нахмурилась и холодно спросила:

— У вас ко мне срочное дело, мистер О'Нил, что вы пришли без звонка?

— Оно было срочным, миссис, до сегодняшнего утра, но теперь, похоже, спешить уже некуда. Тем не менее нам стоит закончить его сейчас, чтобы уж больше к нему не возвращаться.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Боюсь, что вы меня очень хорошо понимаете, миссис Иннес. Я пришел, чтобы предъявить вам обвинение в убийстве мужа. Что вы на это скажете?

— Вот как? Я скажу, что вы сумасшедший, мистер О'Нил, но все равно это интересно. Как же, по-вашему, я его убила? У меня ведь есть неплохое алиби. В момент смерти моего мужа я находилась в другом месте, причем в обществе начальника городской полиции. Не так ли?

— Мне нравится ваше хладнокровие, мадам, но, увы, оно вам уже не поможет. Отдаю вам должное: убийство было задумано талантливо. Вам только просто не повезло, что я хорошо разбираюсь в собаках. Когда в тот вечер Джейк Кройстон сказал, что этот пес у вашего мужа уже четыре года, я еле сдержался, чтобы не выдать себя. Хотя у собаки выстрелом был сильно разбит череп, но челюсти сохранились прекрасно, и каждый, кто разбирается в собаках, может определить по зубам, что псу, который загрыз вашего мужа, было не больше двух лет от роду, но уж никак не четыре! Это был ДРУГОЙ ПЕС!

Как только я это понял, мне сразу стало понятно и ваше несколько вызывающее заигрывание с Джейком Кройстоном у него на вечеринке и ваша пощечина мужу при всех. Это вы неплохо проделали, заставив мужа ревновать, привели его в ярость, а потом добились, чтобы он ушел с вечеринки, не дожидаясь ее окончания. Вы за ним не последовали — вам нужно было алиби — и вы его получили. Вы знали, что пьяный и раздраженный Роберт частенько бьет собаку плетью, и постарались в тот вечер, чтобы он был пьян и зол, как черт. Но и это вам показалось недостаточной гарантией, что пес бросится на Роберта, не правда ли? Я об этом догадался не сразу, но потом вспомнил, что пес не обратил на нас никакого внимания, когда мы вошли в комнату, но стоило Кройстону крикнуть: «Джерри», как пес бросился на него, так бросаются хорошо дрессированые служебные собаки по команде «Фасс!». Видимо, этого пса специально тренировали бросаться на человека, произносившего слово «Джерри». Впрочем, могу вам сказать, как бывший любитель собак, что и одного удара плетью от чужого человека хорошо дрессированная сторожевая собака не стерпела бы. Итак, учитывая размеры и силу этого пса, у вашего мужа практически не было шансов остаться в живых, как только он вошел в свой кабинет. Ваш расчет оказался верен.

Миссис Иннес, мне просто любопытно узнать, как вам удалось убрать из дома настоящего Джерри. По словам прислуги, он никого, кроме вашего мужа, к себе не подпускал и еду брал только из его рук?

Мери с трудом разлепила спекшиеся губы и, криво усмехнувшись, ответила:

— Я оставила в гараже свою машину с включенным мотором и кошкой, которую отняла у Гарри. Стекло в машине было чуть приспущено, кошка не могла протиснуться в эту щель й начала мяукать. Я подождала, пока Джерри не услышал ее и не примчался к машине, как бешеный, а потом закрыла за ним снаружи двери гаража и вентиляционную заслонку. Через полчаса все было кончено. Я втащила его труп в машину и отвезла на городскую свалку вместе с кошкой. Жалко ее, ни за что погибла.

— А мне лично жалко этих прекрасных псов, а не кошку. Кстати, вы знаете, что они родные братья? Нет? Я так и думал, я ведь и сам об этом узнал случайно. Когда я понял, что пса подменили, я решил, что обе собаки куплены в одном месте — очень уж редкая масть для догов. Я в наших местах такую больше не встречал. Попытался осторожно узнать у приятелей вашего мужа, где он купил своего Джерри, но никто не знал. Тогда я на два дня засел в городской библиотеке за подшивки газет пяти-четырехлетней давности и вчера вечером наконец нашел то, что искал — рекламное объявление некоего Ли Найта, разводящего для продажи высокопородистых собак, в том