месте прямая как струна уходила в глубь леса. Заехав под деревья и немного проехав, приказал водителю остановиться и заглушить моторы.Приказав солдатам внимательно смотреть по сторонам, сам пошел вперед по лесной дороге. Перед небольшим поворотом я как раз в очередной раз оглянулся назад, а когда опять посмотрел на дорогу, метрах в десяти впереди, посреди дороги стоял человек, он был одет в полевую форму, с автоматом на плече, уперев руки в кобуру пистолета, почти сдвинутую на живот. Уголком рта он жевал какой то колосок.

В отличии от моей "березки" и сапог, на нем были камуфлированные штаны с курткой с множеством карманов и карманчиков, а на ногах высокие шнурованные ботинки.

— Кто такой? — жестко спросил он.

— "Скорую" вызывали? — вопросом на вопрос ответил я.

Показав большим пальцем себе за спину, он сказал: — Тут недалеко поляна, там раненый и удобно развернуться, док с вами?

— Нет, а что раненому хуже?

— Санинструктор говорит, что состояние стабильное, но без операции не выживет.

— А куда ранили?

— Две пули в живот поймал. Потом поговорим, давай команду своим.

Повернувшись к БТРу дал отмашку. Выплюнув клубы сизого дыма, машина тронулась и плавно поехала в нашу сторону, и когда она проезжала мимо нас, перекрикивая шум моторов я указал куда ей ехать.

Пропустив БТР вперед, мы двинулись за ним по узкой лесной дороге. Пройдя немного, я предложил: — Ну что, теперь можно и познакомиться?

Четко кинув руку к виску он представился: — Гвардии лейтенант Ручьев. Разведка.

— Лейтенант Штода. Двести пятый мотострелковый полк.

— Так он же гвардейский?

— Тут гвардии пока нет, так что ты тоже отвыкай, а то ляпнешь… И офицеров нет, только командиры…

— Учту.

— А я подумал что вы десантники.

— С какого перепуга?

— Форма как у десантников, только беретов и тельняшек не видно.

— Где ты видел, что в разведке десантники носят голубой берет и тельняшку?

— Если честно, в кино...

— А... Понятно — "Зона особого внимания"?

— Ага.

— Если хочешь знать, то сам Маргелов настоял, чтобы артисты снимались в беретах и тельниках — символ! Я в тот год заканчивал училище, так конкурс поднялся до двадцати человек на место!

— Ты смотри! — удивленно воскликнул я. — А дальше что?

— Пошел служить в войска, в разведку. Этим летом должен был старлея получить.

— Что то не пойму, у вас в разведке год за полтора идет и старлея дают через два года, правда если...

— Вот именно, что если...

На этом наш разговор прервался, так как мы вышли на поляну. Под кроной большого дуба стояла наша "семидесяточка". Солдаты, в основном мои стояли возле самодельных носилок с раненым и с перепуганными лицами смотрели на его. Только один парень Ручьева был рядом с носилками, остальные рассыпавшись вокруг опушки охраняли нас и троих неизвестных мужиков. У них были связаны сзади руки и задом-наперед без рукавов одеты куртки, капюшоны которых были надеты им на головы и надежно закреплены таким образом, что они ничего не видели, не слышали и были беспомощны.

— Это че, за клоуны?

— Немцы.

— Понятно, что не индейцы...

— "Бранденбург", слыхал?

— Это который восемьсот?

— Они...

— И как вы их...

— Ручками, ручками, вот только одного моего они успели ранить.

— А вы?

— Четырех положили, только они трех вносовцев успели зажмурить...

— А как же... — У меня в голове не складывалась картинка.

Тут к нам от носилок подошел солдат и что-то начал негромко, но энергично докладывать. До меня доносились только отдельные слова. Резко повернувшись ко мне, Ручьев быстро заговорил:

— Санинструктор опасается, что если будем тянуть, можем и не довести, кровотечение не останавливается...

— Так, быстро, но аккуратно грузите парня в десантный отсек, туда же санинструктор и башенный, немцев на другую сторону лежа чтобы не мешали, мои по возможности внутрь, разведчики на броню!

Уже тронувшись, приказал связаться с дивизионом. Доложив о выполненном, попросил соединить с Соболевским. Когда в шлемофоне зазвучал его голос, то кратко обрисовав ему ситуацию, переключил его на шлемофон башнера, приказав передать его санинструктору. Через пару минут в динамике шлемофона щелкнуло и снова услышал голос доктора:

— Судя по докладу санинструктора, ситуация сложная. Вот что, давайте встретимся на полпути и на месте сделаем операцию, я боюсь не успеть.

— Понятно, карта есть?

— Сейчас... — Несколько секунд динамик молчал. — Точка встречи в трех километрах от развилки дорог...

— Принято, конец связи!

Переключив ТПУ на водителя приказал: — После деревянного мосточка, повернешь направо, и вдоль опушки по грунтовочке до болота, а там налево и по полям до рощи. Там нас врач будет ждать на "Шишиге" и охрана на БТРе.

БТР ехал достаточно быстро, но очень плавно, молодец водила! Минут через двадцать пять мы уже приближались к роще. На ее опушке нас уже ждал БТР, который оставался в дивизионе. Плавно затормозив, я заорал: — Доктор!

Но водитель махал рукой вглубь рощи, перекрикивая шум моторов: — Туда, товарищ лейтенант, врач с фельдшером операционную разворачивают!

«ГАЗ-66» с КУНГом против обыкновения стоял в самом центре небольшой поляны. Через открытые задние двери было видно, как два молодых мужика помогают друг другу завязать на спине тесемки халатов. Увидев нас, один из них спустился по разложенной лесенке вниз, на предусмотрительно расстеленный брезент.

— Привезли?! Давайте его сюда. — Показал рукой перед собой.

С огромной осторожностью, через боковой десантный люк разведчики вытащили раненого и аккуратно положили прямо врачу под ноги.

— Та-а-к, что тут у нас?

Санинструктор разведчиков кратко объяснил как все было.

— Что-то для санинструктора слишком уверенно докладываешь, да и возраст у тебя старше чем обычно. Где учился, с какого курса вылетел?

— Окончил московскую академию, военной кафедры не было, призвали солдатом. — Кратко ответил парень.

— Как это не было военнки?

— Академия сельскохозяйственная, ветврач я. — Как то стеснительно добавил разведчик.

— Ладно удивляться и охать потом будем, раздевайте его и на стол, я пока руки продезенфицирую.

Док полез