силы огрел налетевшего грифона по голове дубиной. Он совсем по-человечески охнул, отлетел налево, и Альта добавила ему хвостом. Грифон схватился за свою орлиную голову, замолчав, и полетел вниз, теряя перья.

- Ну, этот протрезвел! - объявила Альта, сбавляя скорость. - А шустрый, от хвоста чуть не увернулся.

- Но какие у них головы дубовые, - ответил я, переводя дыхание. - Стучишь дубиной, а им хоть бы хны.

- Не обольщайся видимостью, сотрясение мозга они вообще-то получить могут, - сказала Альта, - но это неопасно. Разбиться грифон может только мертвым. Если жив - приземлится. Они довольно живучие. Ну, мы уже шестого сегодня успокоили. По-моему, забродившие шопты уже заканчиваются. Дней через пять у всех уже будет похмелье. Еще поищем пьяных, или домой?

- Давай домой, - бодро сказал я. - Я голоден, пиво ждет, и уже темнеет. До постели добраться надо. Давай закончим патруль.

- Соблазнитель, - хихикнула Альта, - в постель ему надо, - и заложила крутой вираж с ускорением. Я натянул поглубже шапку, засунул дубину за пояс и ухватился за шипы на ее шее.

- Сейчас сквозь закат лететь будем, - весело сказала Альта. - Доставай амулет, отобразишь. Будет красиво.

Я уже несколько раз летал на закат с Альтой, как бы пролетая сквозь красный огонь, заливший небо. Это было необыкновенное зрелище, и я давно хотел записать его на амулет образов. Я полез в сумку, привязанную к левой ноге, и вдруг что-то заметил внизу слева.

- Альта, под нами летит трезвый, видимо, раненый грифон, - сказал я.

- Где? - удивилась Альта, наводя свой сверхмощный драконий взгляд. - Да, вижу. Это грифонша, молодая, совсем девчонка. Кажется, у нее надорвано крыло. Что она здесь делает, среди этих пьяниц?

Район, где мы развлекались старинной драконьей забавой "Сбей пьяного грифона", славился горными шоптовыми садами. Зрелые красные плоды шоптов содержат некое вещество, бродящее очень быстро: за какую-то луну в них появляется существенная доля алкоголя - как в пиве. Осенью созревшие плоды падали и начинали бродить. Взрослые грифоны мужского пола, очень чувствительные к алкоголю, наедались их и пьянели, отчего без причины буянили. Когда грифоны доходили до кондиции, именуемой людьми запоем, они начинали оскорблять драконов и даже кидаться на них в полете, что для любой расы было чистым самоубийством. Драконы, народ мудрый, терпимый к уж очень младшим братьям по разуму, огнем, конечно, никого не поливали, а посылали молодежь, и те целыми днями висели в небе над шоптовыми рощами, вразумляя пьяных крылатых хулиганов ударами хвостов. В конце "Пьяной Луны" обычно чуть не половина грифонов отлеживались побитыми в своих селеньях.

В этом году осень пришла рано. Альта пригласила меня позабавиться новым для меня спортом. Я изготовил себе прочную дубину, и мы бодро лупили задиристых грифонов в воздухе.

Однако грифоны женского пола шоптов традиционно не употребляли, и полеты над садами им были запрещены. Девочка-грифонка над шоптами - это было делом чрезвычайным.

- Поговорим с ней? - спросила Альта.

- Тут что-то не так, - ответил я. - С ней что-то случилось. Надо выяснить.

Мне внезапно стало интересно, что это творится с юной грифоншей, и почему она ранена.

Альта рявкнула, подавая неведомый сигнал. Грифонка подняла орлиную голову и увидела нас. И тут же безропотно спустилась вниз, на камни. При этом она врезалась в камни боком, так что сразу было видно, что левое крыло почти не работает.

Мы спустились вслед. Альта приземлилась на камни, встала на лапы и внимательно посмотрела на грифонку, вытянув шею. Грифонка от страха вжалась в камни и накрыла голову крыльями.

- Ты что здесь делаешь? - трубным голосом спросила Альта на грифоньем языке. - Тебе здесь нельзя. Кто ранил тебя?

Я не очень хорошо понимал язык, и внимательно прислушивался.

- Меня... ранили... свои... мужчины, - медленно и разборчиво сказала грифонка. - Я говорила им, что не надо есть лежащие шопты и пьянеть, а они были пьяные и избили меня. А женщины выгнали за то, что я советовала мужчинам.

Я был потрясен тем, что она сказала это на драконьем языке. Мы с Альтой переглянулись.

- А где твоя мать? - спросил я на драконьем.

- Она давно умерла. А отцу я в тягость, он вечно пьян и хочет жениться, а я мешаю, - так же медленно складывала фразы грифонка.

- И куда ты пойдешь теперь? - спросила Альта.

- Мне некуда идти. Я ранена и не могу выйти из гор вниз, на равнину, - безучастно сказала грифонка. - До зимы я могу прятаться в горах, но зимы я не переживу.

- И за что тебя не любят грифоны? - прямо спросил я.

Она посмотрела на меня внимательно, и медленно ответила на моем родном языке:

- За то, что я знаю много языков. За то, что я хочу учиться, господин.

Мы с Альтой снова переглянулись.

- Наверно, первая разумная грифонка за тысячу лет, - сказала Альта.

- Если бы она была их правителем, грифоны жили бы спокойней, и у них не болела бы голова от моей дубины, - сказал я. - Вообще-то, у меня есть с собой лечебный амулет.

- Подлечи, а мы пока подумаем, как помочь, - сказала Альта. - Ты сможешь ее укрыть?

- Смогу, - ответил я, "зажигая" амулет и прикладывая к раненому крылу. - Смогу устроить в нашей Школе, или дома у отца. Надо поговорить с учителем и с отцом. Терпи, девочка, сейчас может быть больно.

- Я потерплю, - живо отозвалась грифонка своим медленным клекочущим голосом. - Вылечите меня. Я могу служить за это.

- Я на день заберу ее к папе и подлечу, - неожиданно сказала Альта. - Больше нельзя. Страна Драконов - неподходящее место для грифонов. Граф устроит тебя в городе или в своем поместье. Может быть, ты даже сможешь учиться.

- Я сделаю все для вас, что скажете, если дадите мне учиться, - хрипло сказала грифонка. Ее горло было больше приспособлено для клекота, но она старалась тщательно выговаривать слова драконьего и моего языков.

- Так я зову отца? - спросила меня Альта.

- Зови. Такую студентку упустить нельзя. А кстати, прелестное создание, как тебя зовут?

- Ро-о-ра, - ответила грифонка, с трудом привстала с земли и поклонилась.

Рора провела день у отца Альты, где ее вылечили и почистили от блох, и мой