– Плохо дело, други. – Витовт тяжело вздохнул. – От поляков прибыл гонец, немцы повалили знамя польского короля. Самого Ягайлу нигде не могут найти. Крестоносцы напирают на польское войско со всех сторон. Зындрам последние полки в сражение бросил. Зовут поляки нас на помощь!

– От моей дружины крохи остались, – мрачно произнес Юрий Глебович. – От всего полка едва ли треть ратников уцелела.

– Смоленская дружина полегла почти поголовно! – устало вставил Войшелк. – Лингвен чуть живой лежит. Из уцелевших воинов больше половины ранены.

Федор Юрьевич промолчал, но по его вспотевшему хмурому лицу с темными кругами под глазами было видно, что у него в полку дело обстоит точно так же.

– В литовских полках тоже огромные потери, – проговорил Витовт, оглядывая лица князей и бояр, окружавших его. – От ошмянской хоругви, к примеру, осталось всего двадцать человек из двухсот. И все же, братья, надо идти выручать поляков. Коль иссекут их крестоносцы, тогда и нас всех ждет погибель.

Собрав вокруг своего стяга всех воинов из русских и литовских полков, кто мог держать в руках оружие, Витовт двинулся на помощь польскому войску, изнемогающему под натиском крестоносцев.

Горяина Федор Юрьевич отвел в сторонку и велел ему позаботиться о раненом Лингвене.

– Отвези его в наш стан, – сказал князь. – Войшелк поможет тебе. Пусть лекари похлопочут над Лингвеном. Поторопись, друже!

Для перевозки бесчувственного Лингвена ратники соорудили носилки из двух сломанных копий и нескольких плащей, эти носилки были закреплены между спинами двух лошадей. Погрузив Лингвена на носилки, Горяин и Войшелк двинулись напрямик через лес к бродам на реке Марше. Оба ехали верхом на конях.

Добравшись до литовско-русского стана, Горяин и Войшелк передали израненного Лингвена на руки к лекарям. Войшелк остался с Лингвеном, беспокоясь за его жизнь, а Горяин поскакал к шатрам мстиславльской дружины. Ему захотелось повидаться с Дарьей и обрадовать княгиню Серафиму Изяславну известием, что Юрий Глебович жив.

И тут судьба нанесла Горяину еще один страшный удар.

Воины, охранявшие русский обоз, поведали Горяину о том, что сразу после полудня к шатру Серафимы Изяславны подкрались люди в татарских одеждах. Незнакомцев было трое, они попытались выкрасть жену Юрия Глебовича, но она подняла крик, и ее закололи ножом. Убили злодеи и служанку княгини. Правда, уйти им не удалось. Русская стража изрубила мечами всех троих.

– Когда мы убивали этих злыдней, то пощады они просили по-польски, – сказал Горяину один из стражей. – И по внешнему виду на татар они не похожи, хотя и в татарских одеяниях.

Горяин захотел взглянуть на убитых злодеев.

Воин привел его на берег озера. Там под кустом ракиты лежали три тела, укрытые рогожей.

– Да, это не татары, – промолвил Горяин. – Скорее всего, это слуги Ягайлы. Во всяком случае, один из них королевский оруженосец. Я видел его на военном смотру в Червинске.

Горяин посоветовал стражникам утопить тела убитых ими поляков в озере.

– Ягайло мстителен, а вы – люди маленькие, – пояснил Горяин. – Витовт без раздумий пожертвует вами, дабы не ссориться с польским королем. Говорите всем, что княгиню и ее служанку убили татары при попытке похищения. Только так вы спасете свои головы.

– Но Ягайло наверняка станет разыскивать своих слуг, – опасливо заметил кто-то из стражей.

– Вряд ли, – возразил на это Горяин. – Ягайло знал, чем они рискуют, отправляясь на столь гнусное дело. Ягайло, полагаю, хочет лишь одного, чтобы все было шито-крыто.

– Ты, похоже, много знаешь, воин, – проговорил старший из стражников. – Мы сделаем так, как ты нам посоветовал. Храни тебя Господь!

Стоя над телом задушенной Дарьи, Горяин ронял горькие слезы, лишь теперь осознав смысл намеков, услышанных от нее за два дня до сегодняшней битвы. Дарья сказала тогда Горяину: мол, польский король тянет княгиню Серафиму за косу в свою постель. От похотливых домогательств Ягайлы уже пострадали многие знатные польки. И вот пришел черед красавицы Серафимы.

Вскочив на коня, Горяин помчался на шум далекой битвы.

«Найду на поле сражения Ягайлу и убью его своей рукой! – решил про себя отчаянный гридень. – И пусть поляки зарубят меня после этого. Все едино, без милой Дашутки мне белый свет не мил!»

Горяин гнал галопом своего скакуна, следуя по направлению к Людвигсдорфу через те места, где начиналось это грандиозное сражение несколько часов тому назад. Он не знал, что в силу сложившихся обстоятельств битва приобрела некое подобие слоеного пирога. Поляки, окружившие немецкие хоругви Лихтенштейна, сами оказались окруженными тевтонской конницей под началом Юнгингена. Резервные польские отряды, брошенные воеводой Зындрамом во фланг Юнгингену, в свою очередь были атакованы рыцарями Валленрода, пробивающимися к своим. И в довершение всей этой сумятицы, на поле битвы появились русско-литовские полки Витовта, а также татары, преследующие по пятам крестоносцев Валленрода.

Разыскивая смоленские полки, Горяин метался из стороны в сторону по обширной холмистой равнине, по дубовым рощам, где повсюду кипели яростные схватки как между отдельными всадниками, так и между небольшими отрядами. Наконец, Горяин увидел с вершины холма знакомые стяги и поскакал туда, ныряя во впадины между холмами. Неожиданно в буковом лесочке Горяин наткнулся на большой отряд немецких рыцарей, которые явно собирались куда-то пробиваться. Чтобы не быть обнаруженным и не получить стрелу из арбалета, Горяин повернул коня и ускакал по дну низины в обход холма, за которым скопились крестоносцы.

Добравшись до смоленских полков, Горяин разыскал Федора Юрьевича и предупредил его, что на русичей вот-вот навалятся тевтоны, оказавшиеся у них в тылу.

– У нас тут сам черт не разберет, где фланги, а где тыл! – раздраженно бросил Федор Юрьевич. – У нас большие потери, поэтому Витовт вывел наши полки в резерв.

– Тевтонов в лесу за холмом очень много, княже, – промолвил Горяин. – Изрубят немцы полки наши, ибо людей у нас мало и те еле на ногах держатся от усталости.

– Бежать предлагаешь? – криво усмехнулся князь, взглянув на Горяина.

– Не бежать, а пуститься на хитрость, – сказал Горяин. – Надо разослать гонцов в разные стороны с известием, будто Ягайло ранен и находится у нас. Сюда живо соберутся многие польские воины, конные и пешие.

– Дело молвишь, младень! – встрепенулся Федор Юрьевич. – Ты будешь одним из этих гонцов. Вон, видишь, польские стяги на косогоре, скачи туда быстрее ветра! А я тем временем еще троих гонцов отправлю за подмогой.

Хитрость Горяина удалась. Вскоре к измотанным в сечах смоленским полкам подошли конные дружины мазовшан, познаньские и гнезненские конники, а также большой отряд польской пехоты.

Вышедшая из-за холма немецкая конница не только не смогла пробиться к своему обозу близ Грюнвальда, но была окружена союзными отрядами и почти поголовно истреблена. Около полусотни оставшихся в живых рыцарей сдались в плен. Это были наемники из Франции, Англии и Швейцарии. Полегшие в этой схватке тевтоны оказались остатками тех хоругвей, которые под началом Валленрода обратили в бегство татар и полки Витовта в самом начале сражения.