виртуальный клон, но будем надеяться, до его призыва дело не дойдёт.

Я хмыкнул, поймал удивлённый взгляд шамана, но реагировать не стал.

Сопровождающие гендо отстали, пальба стихла.

Теперь колонна катила через разрозненные, обнесённые заборами и охраняемые профессиональными артелями промплощадки, куда из-за пределов гнезда на сортировку и переработку свозились полезные ископаемые, абура для синтетических производств, металлы и минералы.

Этим зубастым, вооружённым и укреплённым в разы сильнее ракшак парням было откровенно начхать на бои по соседству. Однако же многочисленные супрессоры на бронированных башнях всё же в режим готовности перешли.

Под их строгими взглядами «Коппульсо» пронеслись мимо перегонного завода, пары фильтрационных станций и золотоплавильного комбината, нырнули под трубопровод (я заметил в его тени многочисленный караван чу-ха-хойя, вставший на привал перед посещением гнезда) и выскочили к мостам Кольцевого канала.

Я был удивлён, но промышленно-технологическое пригнездовье оставило тягостное впечатление.

Во-первых, не самыми тёплыми воспоминаниями о Стиб-Уиирта и моем знакомстве с Юдайна-Сити. Во-вторых — ощущением его абсолютной замкнутости на себе при показном наплевательстве на дела огромного пульсирующего города.

А ещё мне почему-то не без зависти подумалось, что на восточных границах пригород окажется иным — с вольготно разбросанными особняками и просторными парковыми угодьями вместо геджеконду, и исследовательскими центрами в новейших архитектурных стилях вместо угрюмо-неприступных цитаделей по приёму и переработке добытого вовне…

Бойцы Бронзы облегчённо обмякли в ремнях безопасности, многие открыто молились и чертили на мордах охранные знаки. Сам Боевой Коготь стаи отдавал распоряжения и пояснял курс, но я уже не слушал.

Под рифлёными колёсами бронефаэтона зашуршало покрытие моста, затем транспорты выскочили на бездорожье.

Пылевая буря кипящей стеной отрезала нас от Юдайна-Сити, скрыла очертания гнезда, растворила цеха и заводы, и замела свежие следы. Что ж, природная завеса точно не входила в программу поддержки от союзной половины джинкина-там, и только глупец не назвал бы это ничем иным кроме как божественным вмешательством Благодетельной Когане Но.

Окончательно задвинув перископ в потолочную нишу, я не удержался от широкой, наверняка весьма нелепой и неуместной улыбки, и вынул флягу. Открыл под неодобрительными взглядами Ункац-Арана и Ч’айи, и отсалютовал Красной Суке, оставшейся далеко-далеко.

— Я покинул Юдайна-Сити живым, дрянь!

— Ты о чём, сынок? — прищурился гадатель, но я только отмахнулся.

Что бы там ни вбивала в меня Магда фер вис Мишикана, я смог. Даже если через пару часов Лансу Скичире отстрелят башку, я смог!

п.5.; г.8; ч.2

Я спрятал пайму под бронекурткой, повернулся к девчонке объяснить, что это был по-настоящему важный глоток, но осёкся — на лбу Ч’айи всё отчётливее проступала изогнутая морщинка.

— Всё плохо? — одними губами спросил я, но она поняла. — Она на подходе?

Ответила так же тихо, но так же понятно:

— Да… но я справлюсь… Я смогу, поверь!

А что мне ещё оставалось? Только верить… И насколько бы я был не прочь увидеть Куранпу вечером в нашей общей спальне, настолько же сейчас молился о том, чтобы своевольница оставалась под замком.

Ункац-Аран высунул кончик языка и сейчас переводил взгляд с меня на девчонку и обратно, определённо желая вникнуть в суть разговора. Убедившись, что никто ему ничего пояснять не намерен, старик чуть заметно фыркнул и уставился на Ч’айю иначе — внимательно, цепко, будто только сейчас осознал, что рядом со мной сидит ещё один белый терюнаши.

А это, в свою очередь, могло вызвать ряд неприятных и крайне несвоевременных вопросов…

Я поёрзал, подался к нему, отвлёк. Спросил первое, что пришло на ум:

— Он всё ещё зол?

Гадатель неохотно оторвал взгляд от моей подруги. Недовольно причмокнул, но втянул язык. Ответил с хмыканьем, в котором равночитались и насмешка, и сочувствие:

— А сам ты как думаешь?

Я сделал вид, что не совсем понимаю.

— Почему же многоуважаемый казоку-хетто в таком случае не одарил своего несмышлёныша очаровательной улыбкой поперёк горла?

На этот раз Ункац-Аран помедлил, но после действительно втянулся в разговор.

— Думаю, он слишком верит в тебя, — наконец кивнул шаман, а лапа его дёрнулась, словно в ней был зажат невидимый посох, которым он хотел пристукнуть по полу. — Чу-ха азартны, Ланс, не забыл? А твой… отчим считает опасного терю обманчиво удачливым. Своей керамической монетой, сисадда? Той, что сааду дарят новорождённым на удачу. Пустой и хрупкой побрякушкой, с которой можно свернуть горы. Не могу сказать, что верю во все эти байки, сынок, но за годы наблюдений за тобой начал подозревать, что упомянутая удачливость во многом… правдива. И если такое заметил даже я, то что должен думать счастливый отец спасённой соплячки?

Я куснул губу. Покосился на Ч’айю, но предельно осторожно, чтобы не вернуть к ней интерес Ункац-Арана. Предположил:

— И когда пройдёт судилище… чтобы сохранить всё, как было прежде, я должен буду и дальше работать на Нискирича фер Скичиру?

Старик дёрнул плечом, потеребил кончик хвоста в набедренном кармане. Его уши затрепетали, как в миг неуверенности, но голос оставался твёрд:

— Ты и сам всё понимаешь, Ланс. Ты дал казоку-хетто своё слово. А теперь, с твоими новыми возможностями добывать где-то огромные деньги… Мы оба знаем, что с этими ресурсами господин фер Скичира сможет стать истинным царём Юдайна-Сити.

Мне стоило труда не сморщиться — в голове прозвучали слова Хадекина фер вис Кри, в которых тот пророчил Нискиричу чуть ли не мантию Смиренного Прислужника. Заметив, что Ункац-Аран снова принюхивается к Ч’айе, я уточнил:

— Почему он не наказал меня за тот случай с Сапф… с Моноспектральной Чапати?

Гадатель спокойно выдержал мой недовольный взгляд.

— Ещё накажет, — с лёгким удивлением сказал он, — не сомневайся.

— Так почему не приковал в подвале Нароста, чтобы использовать мои умения для казоку, пока счастливая керамическая монета не подохнет от старости и похмелья? Ведь сейчас я, — мне даже пришло в голову сделать жест рукой, — имею недостижимые ранее шансы сбежать… Пусть даже в теории, но…

— Ты переоцениваешь свои силы, мальчик, — мягко перебил Ункац-Аран и пригладил усы. — Всегда переоценивал, сисадда? Видимо, за эти годы ты недостаточно хорошо познал суть казоку. Ты, терюнаши, конечно, полезный малый. Но, во-первых, главные проблемы клан «Детей заполночи» привык решать не разговорами — пусть и волшебными, — а быстрым ядом или выстрелом в лоб. А во-вторых, Нискирич искренне верит, что найдёт тебя, где угодно.

Яри-яри! Про второе, конечно, несусветно наивно, ну да и ладно. А вот за первое стало обидно, причём до глубины души. А гадатель тем временем вдруг усмехнулся, причём широко и без злобы:

— Но можешь не трястись над шкурой, Бесхвостый Джадуга — бичевать тебя уж точно никто не будет!

Видимо, моё лицо аж