Потом он поднялся и заглянул в туалет.

Убедившись, что новая знакомая бесследно исчезла, он испыталлегкое недоумение: ведь она ничего от него не получила и даже оставила свойсобственный меховой жакет! Неужели этого стоили бокал вина и тарелкафранцузского сыра?

Оставаясь в недоумении, он расплатился и покинул ресторан.

Маринин жакет он оставил на вешалке (не хватало еще с женойобъясняться).

И только доехав до своего дома и войдя в подъезд, онобнаружил пропажу ключей. Тут все его недоумение рассеялось как утренний туман,и Василий понял, что его развели.

Взбежав на третий этаж, он увидел открытую дверь своейквартиры и услышал доносившиеся оттуда крики. Распахнув дверь, ворвался внутрь.В коридоре его едва не сбило с ног какое-то стремительно мчащееся белобрысоесущество. Василий не остановился, поскольку из спальни неслись оглушительныевопли. Он пробежал последние метры, распахнул дверь и увидел двух оченьподозрительных мужчин самого уголовного вида. Еще в комнате была женщина,которая что-то разглядывала на супружеской кровати Василия. Поскольку онастояла к нему спиной, точнее – местом, расположенным немного ниже, он не сразуее узнал и выпалил, обращаясь в первую очередь к двум мужчинам:

– Что здесь происходит?

– А ты кто такой? – вызверился на него рослый мужик согромными, как лопаты, руками.

– То есть как – кто? – опешил Василий. – Я здесьживу! Я хозяин этой квартиры! А вы все кто такие?

– Милиция! – Мужик помахал перед носом Василия каким-тостранным документом. Нижний край удостоверения украшала расплывчатая лиловаяпечать «Плавательный бассейн УИГОГО».

– Милиция? Что здесь делает милиция? – Василий сноваобежал взглядом комнату, увидел царящий в ней разгром, вспомнил эффектнуюдевушку Марину и пропавшие ключи и живо представил будущий разговор с женой.

Тут его взгляд снова остановился на женщине возле кровати.

На этот раз он присмотрелся к ней внимательнее, и та самаяее часть, которая расположена немного ниже спины, показалась ему удивительнознакомой.

Впрочем, через секунду его опасения полностью подтвердились.

Женщина выпрямилась во весь рост, повернулась к нему изавопила:

– Это он! Держите его! Нет, я сама!

И она двинулась на Василия, скрежеща зубами и размахиваяруками, как ветряная мельница крыльями.

– Галя! – воскликнул Василий, отступая за спину одногоиз мужчин. – Галина, я все тебе объясню…

– Что, интересно, ты мне можешь объяснить? – рычала та,легко отбрасывая в сторону растерявшегося милиционера и пытаясь вцепитьсяВасилию в глотку. – На том свете чертям будешь объяснять! На водныхпроцедурах!

Василий с неожиданной ловкостью перепрыгнул через кровать,выиграв несколько секунд, но потеряв возможность прорваться к двери.

– Галина! – попытался он вразумить жену. – ГалинаЕвгеньевна, не делайте ничего непоправимого! Вы должны сначала выслушать меня,а потом уже принимать решение…

– Слушать тебя? – Галина расхохоталась. – Я и такслишком долго тебя слушала! Ты, свинорыл, мало того что от живой жены второйраз женился, ты меня еще и обворовал! Я тебя сейчас лично на куски разорву ибуду в своем праве! Все равно официально ты уже давно покойник, я на тебя исвидетельство о смерти получила!

– Защитите меня! – завопил Василий, бросаясь к бравымкапитанам. – Вы же сказали, что из милиции? Значит, вы должны менязащищать, это ваш долг…

– Не вмешивайтесь! – прервала его Галина, отсекаядорогу к двери. – Это наше семейное дело! Мы уж с этим козлом как-нибудьбез посторонних разберемся!

– Питиримыч, чего делать-то? – вздохнул Гудронов,отскакивая в сторону, чтобы не попасть под горячую руку Галины Ипатовой.

– Смываться отсюда, от греха подальше! – выдвинулАнанасов разумное предложение.

Василий, проявляя подлинные чудеса ловкости, лавировал покомнате, преследуемый женой. Не сводя с нее глаз, он упустил из виду второгопротивника и вдруг издал истошный вопль: Энни, воспользовавшись удачнымстечением обстоятельств, подскочила и вцепилась сквозь брюки в его зад.

– Так его, Энни, девочка! – радостно закричалаГалина. – Откуси ему все под самый корень!

– Только не это! – взвыл Василий, пытаясь сброситькусачую собачонку.

– Раньше надо было думать! – выпалила Галина, форсируякровать и подбираясь к блудному мужу. – Энни, молодец, не отпускай его!Вдвоем с тобой мы его скрутим…

И в это мгновение из распахнутых дверей донесся мощныйбасистый голос:

– Кому сдавать-то?

На пороге спальни стояло крупное существо женского пола согромными руками и ногами и печальными коровьими глазами на добродушном кругломлице. Впрочем, сейчас это лицо трудно было назвать добродушным, скорее, онобыло решительным и даже героическим. В правой руке крупного существа извивалосьчто-то мелкое, визгливое и белобрысое.

Секретарша полковника Хохленко Любочка находилась врастрепанных чувствах. Несмотря на неоднократные строгие предупреждения своегоначальника Кузьмы Остаповича насчет того, чтобы не смела верить ни единомуслову двух бравых капитанов, Любочка полковника не послушалась. То есть не точтобы не послушалась, просто сердце ее при встрече с доблестным капитаномАнанасовым начинало нагреваться и таять, как воск на свечке, как кусочек сахарав чашке чаю, как снежок в горячей руке.

Ибо, несмотря на свою специфическую внешность, а может быть,в противовес ей, Любочка имела большое любвеобильное сердце, полноенеизрасходованной нежности.

– Люба! – самым своим суровым голосом говорил ейполковник Хохленко. – Не верь ты этим паршивцам! Ведь они, насмешникиэтакие, готовы самое святое вышутить, ради красного словца и отца родного непожалеют!

Любочка молча стояла перед начальником и моргала большими игрустными, как у коровы, глазами. Умом она понимала его правоту, но сердце ееотказывалось верить.

– И даже в их сторону не смотри, мимо проходи, как будто они– пустое место! – надрывался Кузьма Остапович, не зная, что все еговоспитательные беседы Любочке как слону дробина. – Вообще-то они парнихорошие…

«Вот видите!» Любочка радостно заулыбалась.

– Но охламоны, каких мало! – в сердцах вскричалполковник и махнул рукой.

Любочка последних слов не услышала, она думала, что третьегодня в столовой и вправду поступила с капитаном Ананасовым слишком строго, обливего абрикосовым компотом. Но это вышло совершенно случайно, и вообще он самнапросился – сказал ей двусмысленный комплимент, такой сложный, что самзапутался. Любочка комплимент не поняла, но все люди в столовой долго смеялись.Правда, над облитым компотом Ананасовым они смеялись еще больше.