Перспективы — безнадежные

Дыхание — вонючее

Понедельник, 17 ноября

Люди весь день от меня шарахаются. Десны превратили меня в публичного парию.

Вторник, 18 ноября

Джеффри Аткинс был шокирован дрянным состоянием моего рта и пломбами Чанга. Он осмотрел мою ротовую полость и сообщил, что дурное дыхание вызвано "застрявшей пищей только в одном зубе".

Исследуя мой рот, он рассуждал о состоянии свободных профессий в Лестере. Разговор был, разумеется, односторонним (хотя надеюсь, я красноречиво закатывал глаза).

В приемную я вышел, пошатываясь. Спросил у регистраторши Хейзел, можно ли дать старине Джеффри чаевые. Она сказала, что нет, стоматологическая этика запрещает брать на чай.

Пятница, 21 ноября

Умер Майкл Хатчинсон из группы «INXS», повесился на собственном ремне, привязанном к ручке двери гостиничного номера. Мама сказала, что не может понять, почему мужчины, чтобы достичь более полного сексуального удовлетворения, душат себя.

— Он занимался любовью с прекраснейшими женщинами в мире, так зачем же вешаться на двери?

Иван ответил ей:

— Потому что это проще отношений с женщиной. Двери не надо двадцать раз на дню повторять, что ты ее любишь.

Здорово! Здорово! Здорово!

Значит ли это, что Иван начинает уставать от эмоциональной ненасытности мамы?

Суббота, 22 ноября

После визита в поликлинику Пандора удостоила своим посещением Глициниевую аллею. Она выглядела усталой, раздраженной и беспрерывно жаловалась на загруженность. Она ненавидит своих избирателей. Их бесконечные требования о переселении в другой муниципальный дом и установке уличных фонарей сводят ее с ума.

— Если бы не Мандельсон и не наш Великий План, я бы вернулась в Оксфорд.

Естественно, я спросил, что это за «Великий План».

— Стать первой в Британии женщиной-премьер-министром.

— А как же миссис Тэтчер ? Ее, что, не было?

— Миссис Тэтчер — это мужчина, переодетый женщиной, об этом все знают, — презрительно ответила Пандора.

Я содрогнулся от такого откровения.

— И как же ее или его зовут на самом деле? — спросил я, весь трясясь от нетерпения.

— Леонард Робертс, — ответствовала Пандора. — Родители невзлюбили ребенка, поэтому беспринципный священник в Грантаме перекрестил его в Маргарет, а регистратор из соседнего округа выписал новое свидетельство о рождении. Леонарда одевали, как девочку, и обращались с ним, как с девочкой.

— А как же его половые органы? — допытывался я.

— Микроскопичны.

Я хотел задать еще множество вопросов. Знает ли Денис, что его жена на самом деле мужчина?

И каким образом Тэтчер родила близнецов, Кэрол и Марка? Я рассказал Пандоре о своей теории, что «Уильям Хейг — это дитя любви Тэтчер».

— Нет, Уильям Хейг — это результат эксперимента по клонированию человека, проведенного в шестидесятые годы. Сперму взяли у Черчилля, а яйцеклетки предоставила Тора Херд[80].

После чего Пандора отправилась кухню, вести «девичьи» разговоры с Рози и мамой. Полтора часа они громко хохотали, замолкая лишь в те минуты, когда я заходил пожаловаться на сигаретный дым, сочащийся из-под двери.

Воскресенье, 23 ноября

Поехал на Вязовый проспект сжигать в камине список рождественский пожеланий, составленный Уильямом. Этот способ передачи пожеланий Санта-Клаусу — традиция семьи Моул, которую я намерен поддерживать. Нелегко простить родителей за то, что они заколотили наш собственный камин, установив вместо него электрический обогреватель.

Уильям хочет:

1. Телепузика По

2. Телепузика Тинки-Винки

3. Телепузика Ля-Лю

4. Телепузика Дипси

5. Еще кого-то, имя вылетело у меня из головы.

Отец сказал:

— Ты хоть понимаешь, что ничего этого не найти?

Он произнес «понимаш» вместо «понимаешь». И «ничаво» вместо «ничего». На нем были парусиновые туфли, и он поглаживал блестящую шерсть на голове лабродора Генри. Похоже, Таня теперь играет роль Генри Хиггинса, а мой отец выступает в качестве Элизы Дулитл.

Понедельник, 24 ноября

Водил Нового Пса к ветеринару стричь когти. Пес теперь скользит пол линолеуму в кухне, точно Торвилл или Дин[81], правда, не знаю, кто из них волосатее.

Сегодня пришел пакет с письмами от поклонников. Человек из Вулвергемптона по имени Эдвин Лог написал, что уже сорок пять лет каждый день есть потроха и «обладает отменным здоровьем». Женщина из Баттерси пишет, что я поощряю «массовое убийство невинных». Она желает видеть меня повешенным за внутренности на лондонском мосту Блэкфрайарс.

Вторник, 25 ноября

Уильям спросил, почему я не хожу на работу, «как другие папы».

Ответил, что я — писатель и телеведущий, да и вообще популярная личность. Показал ему пять писем от поклонников, лежавших на моем письменном/туалетном столе:

— Вокруг много людей, которые меня любят.

Уильям подошел к окну и выглянул на улицу.

— Никого нет.

Четверг, 27 ноября

3.30 ночи.

Сижу в больнице, у койки Уильяма. Его оставили на ночь для обследования, после того как он засунул в левое ухо кофейное зернышко, чтобы «посмотреть, будет ли оно греметь».

Зернышко достали, но делать это пришлось под общим наркозом. Это была самая мучительная ночь в моей жизни, мы с мамой и двумя медсестрами едва удерживали Уильяма, пока миниатюрная докторша по фамилии Суриндер осматривала его светящимся зондом. Стены отделения скорой помощи в Лестерской королевской лечебнице сотрясались от воплей моего сына. Когда докторша Суриндер приняла решение оперировать, я обратил к маме свое искаженное мукой лицо и сказал:

— Во всем виноват Иван Брейтуэйт. Это он познакомил Глициниевую аллею с кофе в зернах.

Пока Уильям приходил в себе в послеоперационной палате, я сидел подле его кровати. Уильям плакал и звал мою мать. Медсестра заметила, что меня это расстраивает, и утешила:

— Малыш не знает, что говорит.

Но я думаю, Уильям все прекрасно знал. Теперь я понимаю, что не я самый главный человек в жизни своего сына. Как и он — в моей.