— Все, закончили, — Антону неприятно продолжать разговор.

— Нет, нет, давай, Дрончик! — ржет Ваня.

— Короче, намазал член. Эрекции никакой, зато жгло, говорит, сильно, — хохочу я. — Долго жгло, Тох?

— Я чувствую, мы сегодня все на юморе вместо музыки. Предлагаю разбежаться, — тихо говорит Антон.

— Ой, ладно тебе! Ты меня подколол, я тебе ответил, — продолжаю я.

— Что-то ты меня в последнее время дико утомил своими подколками…

— Ты меня тоже, что с того?

— Ну иди, прикалывайся в другом месте, клоун!

— Какие мы обидчивые! Меня, значит, можно изводить за «Перфектил», а тебя за крем для сосков нельзя?

— Дрон, ты пошутил, все посмеялись, — напрягается Антон. — Я больше репетировать не хочу. Разбегаемся.

В это время открывается дверь, и из комнаты выходит Никита, двадцатитрехлетний брат Антона, обладатель великолепного брюшного пресса, хорошо развитых мышц, спутанной копны светлых волос и смазливой рожи, похожей на физиономию солиста «А-На» Пола Ваактаара. Из одежды на нем только белые трусы Calvin Klein с высокой резинкой. Судя по помятой роже, спать он лег часов в шесть утра. Кивком головы Никита здоровается с каждым из нас, проходит к холодильнику, достает пакет яблочного сока и принимается пить жадными похмельными глотками. Закончив с соком, ставит пакет обратно в холодильник, прислоняется к стене, скрещивает руки на груди, заставляя мышцы пресса чуть заиграть, и с интересом наблюдает за происходящим.

— Ребят, вы собрались, чтобы разосраться? Нам в среду выступать, если кто забыл, — пытается помирить нас Ваня.

— Ты тоже хорош. Читаешь, как вареный. «Бэ-э-э-э мэ-э-э». Дай секса, изобрази мачо. — Антон нервно затягивается. — Вспомни, зачем ты в спортзал ходишь!

— Ты посмотри на этого психа, он же на всех бросается! — Я отхожу от микрофонной стойки и иду к холодильнику. — Антош, вчера в городе трава кончилась, или тебе никто не дал?

— Мне? — Антон расплющивает недокуренную сигарету в пепельнице, встает и начинает расхаживать по комнате. — Зато, я смотрю, у вас вчера вечер удался. Всем дали, ничего не закончилось. Сколько раз говорю: давайте перестанем бухать, торчать и отжигать до утра если, на следующий день репетиция! Вы меня сегодня просто достали!

— Тох, расслабься, — улыбаясь, говорит Ваня. — Вчера ж пятница была!

— У Миркина всегда пятница, — злобно отвечает Антон, одергивая свитер. — Прошлая репа была в воскресенье, так он пришел бухой! А на неделе до этого вообще не присутствовал!

— Курт Кобейн бухал, торчал и отжигал даже на репетициях. Это как-то отразилось на творческом наследии группы «Нирвана»? — Я стараюсь говорить как можно спокойнее.

— Ты не Кобейн, Миркин! — Антон подходит ко мне вплотную и начинает орать. — Ты, сука, ни разу не Курт Кобейн! Ты — безответственный урод, привыкший все делать через жопу!

Никита отлипает от стены и подходит к журнальному столику, слегка виляя бедрами, как модель на показе.

— Чего ты орешь, придурок! — завожусь я. — Это я безответственный? А кто нам пишет тексты?

— Ты в основном пишешь припевы, — парирует Антон.

— Окей, но припев — это скелет всего текста! — возражаю я.

— О да! — Антон картинно кланяется мне в пояс. — Извини, забыл!

— Ты, тварь неблагодарная! Если помнишь, это я, — тычу я себя пальцем в грудь, — я нашел для нас корпоратив! А ты даже спасибо не сказал! Твоего снобизма хватило только на то, чтобы промолчать! Тебе даже в голову не пришло просто сказать: «Спасибо, чувак»! Только и можешь орать, изображая из себя гения!

— Действительно, Антон. — Ваня подходит к нему и кладет руку на плечо. — Дрон, конечно, не самый ответственный чувак, но он старается нас продвинуть. Говорит с людьми, суетится, и все такое. Чего ты заводишься? На самом деле, это же он нашел нам площадку для первого выхода.

— А чего вы на ней делать-то будете? — Антон раздраженно скидывает его руку с плеча. — Вы так же выйдете и сонно, невпопад слажаете? Дело же не в корпоративе, а в том, как на нем выступить. Вы хотите обосраться? Я — нет! Давайте я отдам вам диск, который свел, вы просто засунете его в плейер и выступите под «минусовку»!

— Ссышь выступать, так и скажи! — Я залезаю в холодильник и беру банку колы. — Диск он свел!

— Да, свел! — Антон снова подходит ко мне — Между прочим, всю ночь работал на компе, чтобы ты сегодня мог косячить.

— Не умеешь работать головой — работай руками! — почему-то вырывается у меня. — Я отвечаю за творческую часть и промоактивность, если кто забыл!

— Да пошел ты… в таком случае, — заключает Антон и снова садится в кресло. — Смотрю, вам этот корпоратив совсем башню снес. Вы кого из себя возомнили? «Ву-Танг Клан»? Или, может, «Паблик Энеми»?

— Напоминаю: «"Ву-Танг Клан"- хлам, ну его в спам! Прошлогодний снег…», — цитирует Ваня группу «Кровосток».

— «… заебал он всех», — резюмирую я.

Все замолкают и отворачиваются друг от друга. Гармонию застывшей композиции нарушает лишь Никита, бесцельно бродящий по комнате с журналом в руке. Видимо, он на столько привык к женскому обществу, вздыхающему при виде его юных форм, что уже не может перестроиться. Реально, он выглядит как модель на показе — в своих белых трусах, с оттопыренным членом и снисходительной ухмылкой. Он чего, думает, мы телки? Старается пройти мимо каждого — вдруг кто не заметил, какой он красивый мальчик? Я начинаю беситься. Может, он педик?

— Если всем надоело, давайте отменим корпоратив и разбежимся — нарушает тишину Антон. — Или, если вы думаете, что это мои придирки — просто отыграйте вдвоем.

— Антон, прекрати, — серьезно говорит Ванька. — Я понимаю, что ты нервничаешь, хочешь как лучше. Мы все нервничаем и все хотим как лучше, да, Дрончик?

— А выйдет как всегда, — хмыкаю я. — Нам действительно стоит разбежаться. По крайней мере, сегодня. Я не готов писаться, когда на меня, типа, оказывают давление! Давайте попробуем в понедельник. Хотя нет, в понедельник у меня дела. Во вторник!

— Ах, да! У тебя же расписание! Давайте лучше в среду с утра, — разводит руки в стороны Антон. — А ещё лучше вообще без репетиций!

— Я так скажу: репетируют трусы, — смеюсь я.

— Ага. А новые песни пишут те, у кого старые плохие, — кивает Антон.

— Давайте передохнем, выпьем кофе и опять попробуем, — улыбается Ваня. — Чуваки, главное — не паниковать!

— Никто не паникует, — тихо говорит Антон, видимо, окончательно избавившись от негатива. — Главное, чтобы самые остроумные передохнули и влились в процесс.

Он бросает на меня косой взгляд, встает и идет к холодильнику. Открывает дверцу, достает сок, подносит к губам, замирает на секунду с закрытыми глазами и понимает, что пакет пуст.