— Несмотря на выводы патологоанатома, я по-прежнему считаю, что смерть двоих детей — не простая случайность, — твердо сказал Данбар. — Я поискал в компьютерной базе данных информацию о летальных исходах в подобных обстоятельствах — и не нашел ничего. При этом в «Медик Экосс» погибли двое таких больных. Я уверен, что мы должны продолжать расследование. Наша организация единственная, кто располагает квалифицированными сотрудниками, разбирающимися в таких вещах. Именно для этого мы и существуем.

— Не пытайтесь объяснить мне, для чего мы существуем, Данбар! — фыркнул Макмиллан.

— Нет, сэр, я просто считаю, что передача дела полиции на данном этапе является… уклонением от обязанностей. Они проведут расследование, но ничего не выяснят. Что ж, видимо, мы больше заинтересованы в том, чтобы не давать повода для придирок, чем в доведении дела до конца.

На секунду Стивену показалось, что он зашел слишком далеко. Однако гнев в глазах директора внезапно исчез.

— Вы так считаете? — спросил он серьезно.

— Да, сэр, считаю.

— Вот что я вам скажу, Данбар. Если вы сможете предоставить правдоподобное объяснение того, как эти чертовы бабы могут быть правы, несмотря на тот факт — факт, имейте в виду! — что в теле Эми Тисдэйл находится совместимая почка, тогда я продолжу расследование.

— Сколько времени вы мне на это даете?

— Три дня.

Данбар вышел из Министерства, испытывая смешанные чувства. Могло быть и хуже, пробормотал он себе под нос. Его могли уволить прямо на месте. Вместо этого ему дали три дня на то, чтобы раздобыть объяснение, которое он безрезультатно ищет уже столько времени. Стивен побрел по набережной в надежде, что случится озарение, но только вконец промок. Лондон был его любимым городом, но сегодня Стивен был совершенно глух к его очарованию — дождь сделал его похожим на Восточный Берлин. Данбар вернулся в аэропорт, надеясь успеть на рейс до Глазго.

В самолете он поддался искушению и выпил предложенную стюардессой большую порцию джина с тоником. Он пребывал в унынии, и поднятию настроения отнюдь не способствовал толстый бизнесмен-северянин, усевшийся в соседнее кресло. Когда тот спросил: «Вы часто бываете в Шотландии?», Данбар понял, что попал. Односложные ответы совершенно не отпугнули Артура Шелби, который занимался гидравлическими системами и собрался восполнить этот досадный пробел в образовании Данбара в течение последующего часа. Шелби едва успел перейти к вопросу: «А чем вы сами занимаетесь?», как самолет приземлился и Данбар наконец оказался на свободе. Прямо из аэропорта он позвонил Лизе.

— Ну как?

— Меня не уволили. Они дали мне три дня, чтобы я предложил правдоподобное объяснение.

— Это хорошо или плохо?

— Зависит от того, удастся ли мне это.

— Ты заедешь?

— У меня есть идея получше. Давай вечером где-нибудь пообедаем?

— Нас может увидеть кто-нибудь из «Медик Экосс», — напомнила Лиза.

— Тогда давай прокатимся куда-нибудь за город.

— Если ты уверен, что хочешь так рисковать…

— Давай, прошу тебя. Я заеду за тобой в семь, хорошо?

— Буду ждать.

Войдя в семь часов в квартиру Лизы, Данбар обнаружил, что девушка уже одета.

— Выглядишь отлично, — сказал он с улыбкой.

— Спасибо. Из-за этой неожиданной свободы я снова чувствую себя человеком.

— Кстати, как твоя мама? — спросил Данбар, вспомнив причину этой свободы.

— Она поправляется.

Помолчав, Стивен предложил:

— Давай ты решишь, куда мы поедем сегодня.

— Я подумала, что мы можем проехаться до озера Ментейт. Это не очень далеко, и там есть неплохой отель. Он стоит прямо на берегу озера.

— Звучит интересно. Думаешь, мы туда попадем?

— Я взяла на себя смелость забронировать номер, — призналась Лиза.

До озера они добрались быстро и без приключений. Стивен обрадовался, увидев на отельной стоянке всего четыре автомобиля. Ему хотелось провести вечер в тишине и поговорить спокойно. Они неторопливо потягивали джин-тоник, разглядывая меню. Только после того, как официант принял заказ и ушел, Лиза сказала:

— И какую же идею ты должен им предложить?

— Ту, которая объяснит, как вы с Шейлой можете быть правы, несмотря на все остальное.

— Судя по всему, в Лондоне ты отстаивал нашу точку зрения, — заметила Лиза и, дождавшись утвердительного кивка, произнесла одобрительно: — Ты поступил правильно.

Данбар несколько секунд молча смотрел на нее, затем сказал:

— Твоя уверенность очень меня поддерживает. Но неужели ты ни разу не усомнилась?

— Ну, я была очень близка к этому, когда ты сообщил о результатах вскрытия, — призналась девушка. — Но я видела то, что видела, и такая реакция не могла быть следствием пересадки совместимого органа.

— То есть мы должны исходить из предположения, что Эми пересадили чужеродную почку.

— Да, — сказала Лиза тихо.

Разговор прервался — официант принес первые блюда. Подождав, пока он уйдет, Данбар сказал:

— Значит, если в теле Эми при эксгумации была обнаружена совместимая почка… она могла попасть туда через какое-то время после операции. Точнее, поскольку девочка умерла, почку должны были поместить в ее тело через какое-то время после смерти… Во время первого патологоанатомического вскрытия, конечно! — вдруг воскликнул он. Кусочки головоломки встали на место. — Это же так просто! Эми был пересажен чужеродный орган, но после смерти его заменили на совместимый.

Глаза Лизы расширились.

— Ты прав! — восхищенно сказала она. — Наверняка именно это и произошло. Но зачем?

— Давай подумаем. Для пациента находят донорский орган, «Медик Экосс» получает его… но вместо того, чтобы пересадить его, они используют пациента для своих экспериментов с животными.

— И если эксперимент заканчивается неудачно, они заметают следы, заменяя чужеродный орган на совместимый во время вскрытия! — закончила Лиза.

— Но как мы можем это доказать?

Повисла долгая пауза.

— Давай-ка сначала поедим, — сказал Стивен, беря вилку и нож. — Мы и так много уже сделали.

За ужином они говорили мало, в основном потому, что каждый был погружен в размышления. К кофе приступили, так и не придумав, как доказать свою теорию. Однако времени еще оставалось предостаточно, и оба были довольны уже тем, что удалось решить первую часть головоломки.

Выйдя из отеля, они неспешно побрели к пристани, чтобы полюбоваться на озеро в морозный вечер. Данбар первым нарушил молчание.

— Ученые-медики — грамотные люди, щепетильные, педантичные во многих вещах. Факты и цифры представляют для них первостепенную важность.