— Так я жду у входа?

— Машина сейчас будет…

— Вас ничего здесь не задерживает? — осведомился Кирилл у сидящего рядом с ним мужчины.

— Нет, — ответил тот коротко и без видимого напряжения.

— Тогда в порт, Коля. Вы не знаете расписания паромов, отплывающих из этого замечательного города?

— Все зависит от средств и предполагаемых направлений…

— Ну и ладно. Разберемся на месте… И что вы хотели мне сообщить?

Мсье Франс отмахнулся от облачка сигаретного дыма и сдержанно откашлялся:

— Вы могли бы некоторое время не курить?

Кирилл опустил стекло и выбросил сигарету:

— Так мы вас слушаем…

Мсье Франс собирался с мыслями недолго.

— Дело в следующем: у вас, насколько я понимаю, есть нечто, вызывающее острый интерес у моего руководства. И я хотел бы получить это от вас.

— А что вы предлагаете взамен?

— Готов выслушать ваши соображения…

— Весьма дипломатично. Чего нельзя сказать о поведении ваших подручных в Лихтенштейне.

— Таковы правила игры. Вы же сказали, что сами по натуре игрок…

— В определенной степени. Если эти игры не заходят так далеко. Теперь не восемнадцатый век, и сдирать скальп с живого, пусть даже не очень приятного во всех отношениях человека — явный перебор…

— Здесь нет ни моей вины, ни инициативы. Что касается Лихтенштейна — я просто хотел оценить вашу реакцию на подобные методы давления…

— Хорошо, что обошлось без трупов. Что же касается вашей заинтересованности, то мне бы хотелось, чтобы вы выразились поконкретнее… Что именно вам нужно?

— Документы, которые, судя по всему, вам удалось изъять у Крокина.

— Это все?

— Почти…

— Послушайте, я не стоматолог, а вы не пациент — не могу же я извлекать из вас звуки клещами…

— Еще меня, а точнее, нашу организацию волнует судьба переправленных из России камней…

— В каком смысле волнует?

— Способ их реализации… Вы ведь проводили предварительные переговоры с Веттеншапеном?

— Да.

— И к какому пришли соглашению?

— Он не успел озвучить свои пожелания. А вы? — Кирилл мило улыбнулся, хотя в полумраке салона автомобиля эту улыбку можно было счесть за злобный оскал. И тем не менее мсье Франс не выказал и доли сомнения в собственной безопасности:

— Думаю, что мы сможем договориться…

— А ваши мишени?

— Они меня, в случае договоренности с вами по основным вопросам, не беспокоят. Если, разумеется, вы располагаете подлинными документами, а не копиями.

— Документы подлинные, и мне они совершенно не нужны. Но проблема в ином — каким образом распорядится ваша организация этим компроматом? Продолжит стимулировать воровство и мздоимство? В нашей стране от этого уже устали. И возможно, скоро станут просто стрелять.

— Имеете в виду «расстреливать»?

— Нет. Именно стрелять. И теперь не очень-то стесняются, но пока ситуацию можно определить как пристрелка. Дальше — хуже…

— Но вы должны понимать, что это только малая часть документов, с помощью которых можно было бы оказывать давление на определенных лиц.

— Но для «Де Бирс» они стоят немало — вопрос в том, кто, когда и с какой целью их может использовать…

— И как бы вы их предполагали использовать в дальнейшем?

— Не знаю — могу передать их заинтересованным лицам и организациям. Безвозмездно. Отечественным. Пусть знают, какие суки вырастают из юных ленинцев…

— Не думаю, что для вашего народа или для его части это окажется неожиданностью.

— К сожалению, вы правы.

— Так как?

— И не знаю… Продать вам?

— Мы готовы их приобрести. Или…

— Или?

— Или предложить вам, в частном, разумеется, порядке, информацию, которая может вас заинтересовать…

— Меня сложно чем-либо заинтересовать… А вот моего партнера… Ему очень хотелось бы знать, кто организовал покушение на него самого и на его товарища?

— Где это произошло?

— В Москве, не более чем неделю назад.

— Вы получите эту информацию. Взамен документов, принадлежавших Крокину.

— А что мне делать с самим Крокиным?

— Ну, не станете же вы просить меня устранить его?

— Даже и не знаю… От этого человека добра-то никто никогда и не видел…

— Возможно. Но подобных — миллионы…

— А вот поточнее нельзя?

— Не понял?

— Сколько их всего? Этот вопрос меня волнует с детства…

— Это большая и страшная тайна! — впервые улыбнулся мсье Франс. И оказалось, что он умеет это делать довольно непринужденно.

— Ну, хорошо. Что у нас еще на повестке дня?

— Реализация ваших камней. Сколько вы запросили с ювелира?

— Сто пятьдесят.

— Если уступите полторы сотни — считайте, что сделка состоялась.

— Схема?

— Вы предлагайте…

— Выставленный аккредитив на острове Мэн — у меня там имеется несколько счетов… И какое-нибудь плоское, безлюдное пространство…

— Место выберете сами?

— С удовольствием. Схему передачи уточним непосредственно перед самой сделкой.

— Согласен. Но хотел бы вас предупредить…

— О чем?

— О том, что тот тип, убийца Веттеншапена, в прошлом мой сессионный ассистент, вышел из-под контроля и в любой момент может проявиться…

— Кто он?

— Его фамилия Галлахер. Отставной сержант САС. Мне кажется, что у него что-то с психикой. Или кто-то напугал его до смерти.

— Требуется хирургическое вмешательство?

— Не исключено. Но, к сожалению, я могу только предположить, где он сейчас может находиться…

— И где же?

— В Невшателе, совсем рядом с вашей временной резиденцией. И как вы успели убедиться, настроен он достаточно жестко.

— Следует проверить?

Мсье Франс кивнул:

— Позвоните туда — по времени, прошедшем с момента его последнего подвига, он может быть уже на подходе.

— Как он выглядит? — Кирилл достал из портфеля телефон и набрал номер виллы в Невшателе.

— Рыжий, высокий, весьма непривлекательный тип…

«Я тень! — нашептывал про себя Галлахер. — Меня не знает никто, никто не видит. Я быстр, уверен в собственных силах, я все могу!»