– Ты когда-нибудь детство вспоминаешь свое?

– Очень плохо помню, у меня как бы слайды такие в голове.

С лидером команды «Смысловые галлюцинации» Сергеем Бобунцом мы встретились в год их четвертьвекового юбилея. Два момента в той беседе было примечательных, фрагмент нашего разговора воспроизвожу.

– Сергей, сына вашего Никита зовут, по-моему?

– Никита, спасибо за детали…

– Никита Сергеевич.

– Никита Сергеевич, да. Я, кстати, один раз эту тему хорошо обыграл, когда подошел к Никите Сергеевичу Михалкову и сказал, знаете, я ведь сына назвал просто в честь вас. Мы обменялись любезностями.

– Ему сколько лет сейчас, 15–16?

– 16, да.

– Он музыкант?

– Вот, кстати, удивительно, но больше футболист. Я, кстати, занимал сразу же позицию, что давать все, что возможно, как, в принципе, поступала моя мама, которая втюхивала в меня все, что вот здесь. Никита при том, что он очень любит музыку, увлекся футболом.

– Лучше бы хоккеем – в контексте всего расклада с этими видами спорта в нашей стране.

– Но очень прикольно, что молодые люди, я смотрю, они ходят в качалку, группируются, они не профессионально занимаются, а прямо вот там через день они собираются, несколько школ как-то. Это круто, здорово.

– Уж коль скоро вы упомянули качалку, есть такой штамп журналистский. Вы как человек, который практиковал журнализм, знаете про эти штампы. Итак – «мне не простят, если я не спрошу». Так вот, мне девушки наши, мои коллеги не простят, если я не спрошу, каким образом вам удалось так сильно сбросить вес?

– Да, конечно, легко вообще. Дело в том, что у меня уже был такой период где-то лет 10 назад, может, чуть меньше. Все очень просто. Первое, вообще убираешь алкоголь из своей жизни, это раз. А второе, удаляешься из социальных сетей.

– Вот это и есть способ похудеть?

– Да, и у тебя появляется куча времени для того, чтобы осмотреться. А дальше человек может все, ребята.

– Вот это рецепт!

– Потому что вот это главное, на самом деле.

– Ну, на самом деле, сколько сбросили?

– Килограммов 15, честно говоря, мне кажется.

– В течение какого срока удалось это..?

– За полгода.

– Ничего себе. То есть это рекорд. Люди книжки пишут с такими рекордами. Когда книжка выйдет «Как я похудел на 15 килограммов»?

– А я, кстати, не думал об этом.

21 июня 2012 года я пригласил в студию своего проекта «Правда 24» Александра-свет-Борисыча Градского… Наши СМИ дружно отмечали полувековой юбилей Виктора Цоя. И канал «Москва 24» устроил «именной день». Не обошлось, конечно же, без накладок. Во время трансляции от знаменитой арбатской «Стены Цоя» какой-то нетрезвый революционер в прямом эфире выкрикнул: «Путин и Медведев пидАрасы!» Такое случается, но в целом ТВ-эвент закончился без скандалов. АБГ я пригласил, чтобы порассуждать о музыке «Кино». Но «отец советского рок-н-ролла» свел беседу к полемике: Москве нужнее памятник композитору Цою или композитору Мусоргскому? Ну, и без так называемой «политики» не обошлось. Борисыч напомнил зрителям, что и Ленинградский рок-клуб, и Московская рок-лаборатория организовывались под непосредственным патронажем городских управлений КГБ СССР. И рассказал, как Артемий Троицкий сочинил письмо в горком КПСС, дабы поссорить рок-ветеранов типа Андрея Макаревича с героями новой советской рок-волны (включая Виктора Цоя, естественно). Такие дела. И надо ли было тогда стараться? Ведь эти рок-легенды и ныне – в разных вселенных. На разных частотах внимают разным ритмам по-разному.

Увы, так получилось, что во время беседы АБГ совершенно игнорировал торжественный контекст даты. И вещал преимущественно (если не исключительно) о значении музыкального профессионализма, категорически не желая признавать очевидное: феномен популярности потому и называется таковым, что от сугубо профессиональных параметров пропорционально не зависит.

Эфир был прямой, и поэтому моей задачей было возвращать Александра Борисовича в русло разговора, напоминая о том, что сегодня не простой день, а «датский». Я отчетливо понимал, какое негодование цоевских фанатов вызовут уверенные реплики Градского. То есть просто на грани приличия приходилось все время перебивать собеседника.

Я воспроизведу здесь финал нашего неровного диалога с полным осознанием того факта, что монолог Градского был бы лучше.

– Твой тезис, Александр, что платят хорошо тем, кто хорошо играет и хорошо поет?

– Да. Так оно и получилось. Ну, так оно и вышло. Все, кто был интересен, им стали платить.

– Ну, вот Цой зарабатывал все-таки больше, чем ты, вот в тот период.

– Что ты, смеешься, что ли?

– Ну, конечно.

– Да перестань. Перестань, не смеши меня.

– Разве нет?

– Больше меня только Высоцкий зарабатывал. Ну, не надо. Не надо вот придумывать. Сейчас придумывается колоссальное количество историй. У него было два или три великих концерта. Понимаешь, удивительных. И по приему публики, и по драйву, и по заработку. И вот человек на взлете вдруг уходит из жизни. Понимаешь, это жутко, ужасно, это просто отвратительно, понимаешь, просто у нас это все трагедийная ситуация. Ну, кто знает, кем он был бы сейчас?

– Ты можешь его представить на корпоративах, Виктора Цоя?

– Почему нет?

– Ты считаешь, он мог бы вписаться в эти дела?

– А какая разница? Ты делаешь свою музыку. Ты делаешь свое искусство. Ты его делаешь вне зависимости от того, где ты находишься. Это не имеет значения. Настоящий профессиональный человек делает так. Это однозначно.

– Но с Цоем было четкое ощущение, что он проводник из космоса.

– Да это ваши такие штуки, медийные штуки. Ну, давай я тебе объясню в двух словах, что происходит. Вот ты же знаешь эту историю, когда его горячие поклонники пишут «Цой жив», да. На стенках и везде. Почему они это пишут? Потому что им нужен живой герой. И именно Виктор Цой для них живой, потому что он живой герой. А почему его сейчас со страшной силой раскручивают средства массовой информации?