— Я не бескорыстен, — согласился я. — Торговец не может быть таковым — а я торговец. Но я верю в перспективу, паук Укмак. Я верю в перспективу…

— Перспектива… какое звучащее слово…

— Так что? У нас нет времени на обсуждение. Но обещаю: если тебе не понравится, то я доставлю тебя за свой счет, куда тебе будет угодно.

— Во мне нет сомнений, ахилот Бульк. Паук Дрос, мой собрат, передал с письмом, что ты пока ни разу не подвел паучье доверие. Я отправлюсь с тобой. Если ты поможешь мне передвигаться….

Паучье доверие… каким-то темным морозцем пыхнуло от этих шелестящих слов.

Смерив взглядом некрупного паука с длиннющими уцелевшими лапами, я уверенно заявил:

— Унесу тебя на спине. У тебя много вещей?

— Только этот ковер, несколько старых гобеленов и узелок с моими портняжными и ткацкими инструментами. И моя вывеска…

Паук повел лапой и выволок из угла рулон свернутых гобеленов.

— Точно! — понял я, наконец. — Вот почему паук Дрос послал меня к тебе! Это ведь ты соткал гобелены? И этот ковер?

— Таково мое мирное ремесло.

— Да, — улыбнулся я, качая головой. — Да. Я покупаю все твои гобелены, паук Укмак. И я с радостью дам тебе уйму работы, если ты еще в силе ткать и шить…

— Медленно, но шью! — с достоинством ответил паук, успевший собрать все свои вещи в большой паутинный узел и закинуть его на раздутое брюхо. — Я готов!

— Отправляемся, — кивнул я, поводя плечами и пытаясь понять, как бы подступиться.

Думать не пришлось — плюнувший перламутровой тусклой паутиной паук Укмак подпрыгнул на двух лапах и вмиг очутился у меня на загривке. Мои ноги дрогнули, но устояли под этой действительно вполне терпимой тяжестью. Пригнувшись, я покинул красную раковину, искоса глянул на резко увеличившуюся в размерах клановую толпу на разрушаемой улочке и торопливо побежал прочь, унося на спине искалеченного паука. Тот успел сцапать вывеску, оторвать и прижать к себе как драгоценность. На изумленные взгляды встречных я внимания не обращал. Сейчас моя голова была занята куда более важными деловыми мыслями…

Глава восьмая

Поздравляем!

+2 доброжелательности к отношениям с пауком-колссом Укмаком!

Текущий уровень доброжелательности с пауком Укмаком: +2.

Две единицы доброжелательности со старым калекой я получил сразу же, как только грузовая медуза опустила на крышу моего склада просторную красную раковину блопа. Эта была чуть меньше размером, чем предыдущее жилье Укмака, зато она обошлась мне всего в семь серебряных монет — благодаря знакомствам на Ракушьем Мелководье, куда пришлось метнуться самым быстрым течением. Еще четыре монеты ушли на «воздушную» быструю транспортировку груза до города. И все равно это оказалось выгодней, чем покупать раковины прямо в Приглубье.

Забравшись в сумрак новой раковины, паук долго копошился, создавая паутинный полог, который закрыл вход, добавляя темноты и приватности. Подняв его и уставившись на меня, Укмак, не скрывая удивления, произнес:

— Ты умеешь держать свое слово, друг Бульк.

— Репутация для торговца — одна из главных ценностей, — улыбнулся я, ставя перед входом покачивающуюся корзину. — А вот и обещанный обед. Сладкие жирные улитки. Десять штук. Этого хватит, чтобы утолить голод?

— Этого мне хватит на месяц…

— Экономить на еде больше не придется, — выставил я ладони. — Ешь досыта, друг паук. Ешь досыта.

— Я благодарю тебя, друг пауков Бульк.

— Позволишь, возможно, болезненный вопрос?

— Ты говоришь… деликатно… не бойся, задавай вопрос…

— Это, — я взглядом указал на искалеченное паучье тело. — Эти ужасные раны… эти увечья… можно ли как-то исцелить их? Вернуть глаза, отрастить лапы…

— Мы… мы пауки…

— Знаю. Вижу. Понимаю.

— У нас не все так… просто…

— Так поясни мне, друг Укмак.

Выдержав паузу, паук отвел от меня глаза и задумчиво пробормотал:

— Возможно, позднее, друг Бульк. Возможно, позднее… я не желаю… внушить, возможно, отвращение…

— Хм… — задумчиво почесав затылок, я кивнул. — Хорошо. Ты подумай. Торопить не буду. Но мне горестно видеть твои ужасные раны и страдания, друг паук. А теперь к делам! Гобелены… ты продашь мне их?

— Отдам в дар…

— Нет, — улыбнулся я, потирая ладони. — Ну, нет. Я готов заплатить за каждый твой гобелен по полновесной золотой монете.

— Сколько? — паук изумленно высунулся из раковины, напугав порхающих над крышей медуз. — Сколько?!

— По золотой монете, — подтвердил я. — Если это именно ты — создатель гобелена, что висит в башне паука Дроса.

— Я соткал и подарил его ему как воспоминание о прошлом. Чтобы помнить. Чтобы никогда не забывать…

— Отлично, — кивнул я. — Мое предложение в силе. По золотой монете за гобелен.

— Темные течения… где же ты был раньше, торговец? Где ты был месяцы и дни назад, когда я охотился за соседскими улитками?

— Беспробудно впустую прожигал жизнь, — рассмеялся я. — Но вовремя взялся за ум. Сколько у тебя гобеленов?

— Три изготовлены давным-давно, но никому не приглянулись из крайне редких посетителей. Еще один… мне нужно время. Две лапы хуже восьми…

— Понятная арифметика, — кивнул я, доставая три золотые монеты. — Прошу. Честная сделка. Хотя предупрежу: я планирую заработать куда больше.

— Не хочу прикреплять к твоему сердцу липкую нить сомнения, друг Бульк… но боюсь, что вряд ли тебе удастся заработать на моих мрачных творениях.

— Ха! — солнечно улыбнувшись, я заверил отставшего от жизни паука: — Мрачно? Зловеще? Да сейчас это самый тренд!

— А?

— Сделка совершена.

— Ты честен… и щедр…

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с пауком-колссом Укмаком!

Текущий уровень доброжелательности с пауком Укмаком: +3.

— И всегда буду таким, — уверенно произнес я, убирая свернутые грязные гобелены в инвентарь.

Чистить я их не собирался ни в коем случае.

Улыбнувшись пауку, я пообещал:

— Вернусь сегодня же, друг Укмак. Те добрые ахилоты, что живут в здании — мои друзья. Они не причинят тебе вреда. Обращайся к ним, если потребуется помощь в покупках или других делах. Если хочешь что-то передать пауку Дросу — сегодня я буду у него.

— Небольшое послание…

— Передам с удовольствием. Друзья должны помогать друг другу. Не так ли, друг Укмак?

— Ты ладно плетешь свою крепкую паутину, друг Бульк…

* * *

Вывалив на дощатый прилавок грязный паутинный комок, я небрежно развернул его, встряхнул гобелены, подняв мутное облако грязи и во все горло завопил:

— Раритетные паучьи гобелены! Зло против добра! Кровавые тканые узоры! Кровь буквально стекает с вытканного рисунка! Жуть! Строго для понимающих ценителей! Дорого! Скидок не будет! Аукцион возможен! Предложение ограничено — на руках всего три штуки, и еще вопрос, захочу ли я продать последний! Раритетные паучьи гобелены! Цена одного — десять