он был нашим. Далеко за городом, но достаточно близко, чтобы нам приходилось использовать город для таких вещей, как еда. Мама Меня обучали на дому . Но была группа детей, детей самых богатых, самых фашистских ублюдков, которые когда-либо жили...»

Краем глаза я увидел, как Ковбой пошевелился и сжал Сию крепче. Он встретился со мной взглядом, и я увидел, как на меня смотрят чертова боль и сожаление. Сия дышала быстро, и я знал, что она могла сказать, что именно здесь появился Ковбой.

«Родео-наездники». Я представил себе Джейса, Стэна, Давиде и Пьера. «Эти ублюдки имели на меня зуб с того момента, как мы переехали в город. «Полукровка», «дворняга» и все, что они могли откопать, бросали мне в лицо, когда бы они меня ни увидели». Я почувствовал руку на своем бедре и понял, не глядя, что это Ковбой. Я услышал резкость в своем голосе. Ощутил, как обжигающе горячая кровь хлынула по моим венам. Я знал, что он пытается помешать мне потерять самообладание и довести себя до припадка.

Но мне было все равно.

«Они регулярно находили меня идущим домой из города...»

Сиа посмотрела на Ковбоя. «Ты тоже там был?»

«Да», — Ковбой встретился с ней взглядом. «Почти все время».

«Ты...» Она сглотнула, затем ей удалось спросить: «Ты назвала его этими именами?»

«Иногда», — прохрипел он, и я увидел потрясение на лице Сии.

«Не так сильно, как остальные», — сказал я, вступаясь за него. И это было правдой. Он не сделал этого.

«Но я это сделал». Ковбой опустил голову. «Это не оправдание, я знаю, но я не знал ничего лучшего. Мне всю жизнь говорили, что белый — единственный достойный цвет. Я никогда не был рядом с цветными людьми. Мои родители...» Он быстро выдохнул. «Теперь я знаю, что они не хорошие люди. Не злые. Но невежественные и заботятся только о своих и деньгах. Они были не лучшими родителями, но они были всем, что у меня было. Я слушал их. Доверял им». Он поднял голову, извиняясь во взгляде, который я видел миллион раз. «Я верил в их чушь. Дружил с детьми их друзей, у которых были такие же ценности. Я только позже понял, что то, что я делал, было неправильным». Он вздохнул. «Я всегда просто плыл по течению. Но с Джейсом и остальными все было совсем не так».

Ковбой замолчал, поэтому я продолжил с того места, на котором остановился. «Я устроился на неполный рабочий день на ферму за городом, и каждую ночь эти ублюдки издевались надо мной четыре мили, пока я шел домой, крича на меня из своих шикарных грузовиков. И каждую ночь у меня случался припадок. Они, конечно, никогда не знали.

«И вот однажды ночью...» Я зажмурился. «Однажды ночью...»

«Все изменилось», — вмешался Ковбой. «Они зашли слишком далеко».

И вот так я снова оказался там...

Мое дыхание стало тяжелым, когда я бежал. Бежал через лес. Я видел, как фары преследуют меня, когда я пытался убежать. Но все было бесполезно: сбоку приближались два грузовика. Я бежал и бежал, пока не перестал чувствовать свои ноги. Я прорвался сквозь деревья и оказался у заброшенного амбара.

Я огляделся вокруг, пытаясь найти выход, но не смог. Грузовики остановились, и эти придурки вывалились наружу. Я пятился, пока не смог ничего сделать, кроме как стоять на месте. Джейс пришел первым. «Ну-ну, смотрите, что у нас тут, парни. Мы только что поймали полукровку-енота».

Они все были там. Все, кроме Обена Бро. Мое сердце колотилось в груди, мои ноги тряслись, но они никогда этого не увидят. Я никогда не доставлю этим придуркам такого удовольствия.

Давиде и Стэн бросились на меня, хватая меня за руки. Я пытался вырваться, карабкался, пиная ноги, но они крепко держали меня. Джейс подошел прямо ко мне, его стетсон сидел у него на голове, как всегда. Затем, улыбаясь, он ударил меня кулаком по лицу. Моя голова откинулась в сторону, и кровь хлынула мне в рот. Я откинул голову назад к Джейсу, который смотрел на меня, глаза его горели. Он скрестил руки на груди. «Хм». Он наклонился, чтобы изучить мое лицо. «Они истекают красной кровью. Кто, черт возьми, знал?»

Давиде и Стэн смеялись и ждали, что же они скажут. Главарь сделает следующее. Лицо Джейса исказилось от ненависти, и он сказал: «Свяжите его».

Пьер, ждавший у грузовика, взял веревку и встал у умирающего дерева. Давиде и Стэн потащили меня к дереву. Я снова боролся с ними, но это было бесполезно. Джейс отобрал веревку у Пьера. Он уставился на веревку, затем на меня. «Мой папа рассказывал мне о старых добрых временах. Линчевания. Ты слышал о них?»

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Я знал, что этот ублюдок, должно быть, заметил мой страх, потому что он подошел ближе. И он улыбнулся. Он бросил веревку обратно Пьеру. «Привяжи его к дереву».

Давиде и Стэн ударили меня грудью о тонкое дерево и протянули мне руки. Джейс пнул меня по ногам, и я рухнул на колени. Кора дерева царапала мое лицо, рассекая губу. Кто-то связал мне руки, так что они обвились вокруг дерева.

Я потерял фокус, уставившись в лес, чувствуя, как кто-то разрывает мою рубашку, обнажая мою спину. Я услышал больше, чем мог видеть. Я услышал лязг металла около грузовиков. Я услышал свистящий звук, который я не мог разобрать... затем я услышал их шаги, возвращающиеся ко мне. Сначала я увидел черные ботинки. Затем кто-то позади меня поднял мою голову. Джейс был передо мной... и в его руках было клеймо. Такое, которым клеймят скот. Я начал тянуть против веревки, когда увидел, что ее конец горел оранжевым.

Я подумал, что этот свистящий звук, должно быть, издает паяльная лампа.

«Убирайся к черту», — прорычал я.

Джейс наклонил утюг в мою сторону... и я увидел, как на конце горит, как огонь, буква «N». Мое тело начало трястись. Джейс, не говоря больше ни слова, зашел мне за спину... и тогда я закричал. Я прикусил язык, истекая кровью, когда утюг вдавился в кожу на моей спине. Мое тело билось; кожа чувствовала себя так, будто ее подожгли. Мои руки дернулись, а челюсть треснула от того, как сильно я ее сжимал. Мои глаза закатились, пока я боролся с сознанием. Я услышал голоса, затем заработали двигатели.

Каждая часть меня тряслась, когда лес погружался во тьму. Дерево амбара