– Сколько это будет стоить?

– Я представлю расчет не далее как сегодня вечером, Ваше Высочество.

Принц снова посмотрел на Танака.

– Выдели по потребности. Проведи как ассигнования на защиту от нападений и подай бумаги в Королевское Казначейство. Может быть, мой старший брат не будет скряжничать.

– Слушаюсь, ваша Светлость...

– Кто это мог сделать? – принц снова обратился к неверному Джону.

– Мои люди работают. Одна группа пошла по следам, они ушли на машине. Это была большая грузовая машина. И кое-кто сказал, что видел на базаре русских.

Принц махнул рукой.

– Русских... Здесь полно русских, пусть покупают, что им нужно и травятся, да покарает Аллах неверных рукой своей!

– Этих русских раньше никто не видел.

– Русских...

Принц задумался, а британец вдруг насторожился, будто гончий пес, и посмотрел на Восток, в сторону базара.

– Что там? – заметил принц.

Британец ответить не успел – несколько слитных, почти без перерыва взрывов сотрясли воздух, и сплошная стена всепожирающего пламени, видная даже отсюда, встала на том месте, где только что был джелалабадский базар.

* * *

Нищий, вечно молящийся Аллаху торговец Керим узнал о том, что произошло, почти одновременно с принцем – прибежавший бача-сирота, которого Керим подкармливал за исполнение своих мелких поручений, ворвался в лавку, закричал с порога:

– Керим-эфенди, Керим-эфенди!

Керим оторвался от пересчета денег. Бухгалтерия, которую он вел, представляла собой набор замасленных тетрадок, в них он отмечал приход-расход условными, только ему понятными знаками. Деньги он переводил в золото и вкладывал по возможности, через подставных лиц, опасаясь привлечь внимание принца и его нечестивых нукеров. Много золота лежало в потайных ямах в торговом городе Джелалабад, очень много...

В этот день они отторговались успешно, хвала Аллаху.

– Что тебе?

– Керим-эфенди, на базаре людей побили!

Ледяная иголка ткнулась в сердце торговца. Керим был старым, опытным и мудрым человеком – иначе бы он не смог выжить в этом городе. И кто-то словно в ухо шепнул, что это имеет к нему самое прямое отношение:

– Кого побили?

– Стражу побили! По всему городу стреляли.

Торговец Керим припомнил, что ночью просыпался от шума.

– Как побили? Они же с оружием.

– Насмерть побили, прямо в машинах побили. Там кровищи...

– А ты сам видел? Смотри, Аллах карает за ложь!

– Сам видел, Аллах свидетель! Машина до сих пор у забора стоит, расстрелянная!

– А еще что говорят?

– Говорят, на базаре кого-то побили!

– Кого?!

– Не говорят, там оцепление, не пройти!

Нищий, вечно молящийся Аллаху торговец Керим порылся в небольшом кошельке, бросил беспризорнику монету в один афгани. Потом подумал – и бросил еще одну.

– Смотри, если солгал – Аллах все видит!

Бача уже не слушал, он улепетывал прочь.

Керим немного подумал, стоит ли идти туда, и чем это грозит лично ему. В конце концов, пришел к мысли, что ничем – в Афганистане любопытство является нормой жизни, по поводу и без повода собирается толпа. Многие нигде не работают и готовы участвовать в любых событиях общественной жизни.

Самое худшее – его не пропустят на базар, и гвардеец угостит его дубинкой по спине, прикажет проваливать. Но неужели базар закрыли совсем? Да быть не может, каждый день простоя – громадные убытки. Здесь весь город живет торговлей.

Решившись, Керим позвал пацаненка, своего дальнего родственника, который помогал ему в дукане.

– Постоишь на торговле пока один, – коротко сказал он.

– Слушаюсь. А что произошло, Керим-джан?

– Не твоего ума дело! – разозлился Керим. – и торгуйся как следует, не отдавай товар за бесценок!

* * *

У нищего, вечно молящегося Аллаху торговца Керима не было ни автомобиля, ни мопеда, ни бурубахайки, ни мула, ни даже осла, а потому он пошел пешком. Уже на улице он заметил неладное – день, а некоторые дуканы закрыты. Не к добру, возможно, и ему стоит закрыть свой, когда вернется. Никакой навар не стоит собственной головы.

У базара кипела толпа, но никто не осмеливался приближаться к гвардейцам. У самого забора гвардеец лениво пинал кого-то ногами, возможно – любопытного, возможно, кого-то еще.

Керим-бай осмотрелся по сторонам, заметил в водовороте толпы знакомое лицо, начал протискиваться туда.

– Да продлит Аллах дни твои, Али-бай, – начал он, обращаясь к торговцу, турку по национальности, чьи предки бежали в Афганистан после штурма Стамбула русскими.

– И тебя да помилует Аллах, Керим-бай, – ответил торговец. – как идут твои дела?

– Да какие дела, никакой торговли... – привычно начал жаловаться Керим, – все наторгованное отбирают, на жизнь не хватает...

– Тише! Ты говоришь, не подумав!

Соглядатаи принца были везде, но сказанное находилось в пределах нормы, хотя и на ее грани. Гораздо опаснее сказать, что все идет хорошо – тогда тебя найдут, чтобы обобрать до нитки. В Джелалабаде не было ни одного человека, у кого бы хорошо шли дела.

– А как поживает ваша семья, Али-бай?

– Хвала Аллаху, все в порядке. Вот думаю дочь выдавать, на той стороне границы за нее дают пять килограммов золота.

Это уважаемый Али-бай, конечно, прихвастнул – на самом деле дочь его была тощей и неприглядной для местных ухажеров, и это он не прочь был дать выкуп, чтобы избавиться от нее. Сколько кормил, а проклятая Амина никак не желала полнеть! И еще – выдумала идти учиться. Аллах да помилует нас – разве дело женщине идти учиться?!

– Хороший выкуп.

– Хороший... А еще беда... – пожаловался Али-бай. – Я заказал товар, и жадные лихоимцы-таможенники забрали половину, да покарает Аллах их за жадность. А потом – они пришли ко мне и предложили его купить. Мой же собственный товар!

– Да покарает их Аллах, – согласился Керим-бай.

* * *

Находясь на удалении двадцати миль от города Джелалабад, стратегический бомбардировщик снова открыл только закрывшиеся бомболюки – они у него не распахивались наружу, а отъезжали в сторону – и две бомбы, весом в тонну каждая, стальными каплями отправились в смертельный полет. Каждая из этих бомб тоже привела в боевое положение управляющие поверхности, легла на воздушный поток, косо планируя к цели и отрабатывая поправки. Разница между ними и ракетами была лишь в том, что у бомб нет двигателей.

Идущие на скорости примерно 0,9 Мах две крылатые ракеты выровнялись у самой земли, точно так, как было заложено в их программе. Они не рискнули снижаться и идти ущельями, потому что их электронный мозг оценил маршрут «Кабул – Джелалабад» по ущельям как опасный. Поэтому они пошли долиной. Водители грузовиков, едущих по дороге, пытались рассмотреть, что пролетает над ними, но принимали ракеты за британские истребители-бомбардировщики. Вскоре ракеты еще снизились – они увидели реку и первые постройки Джелалабада – города, который для их электронного мозга представлялся лишь набором точек – ориентиров с заданными в системе «Легенда» географическими координатами высокой точности. Первая ракета уже давно отставала во второй – потому что так было задумано.