Город на подъеме. У людей есть деньги, и на тротуарах выстраиваются очереди желающих немного подзаработать. Куклы Иуды пляшут бок о бок с певцами и музыкантами, акробатами и художниками, рисующими мелом на асфальте.

Наступает зима, но в городе странным образом тепло. Погода ленится. В красных отблесках костра Иудины големы развлекают студентов из Ладмида. Студенты — в основном очень молодые, хорошо одетые мальчики из центра города или старательные сыновья клерков, но попадаются и женщины, и даже несколько ксениев. Они проходят мимо подпрыгивающих деревянных кукол Иуды. Он сам немногим старше большинства из них.

Кое-кто бросает ему стиверы, марки и шекели, большинство прохожих не дают ничего. Один юноша вглядывается в движения куклы, ловит поток заклинаний и понимает, что марионетка — подделка.

— Так вот чем мы тут занимаемся, — говорит он. — Вот что ты тут делаешь. Магия, черт возьми, — моя специальность. А ты, значит, нагло являешься сюда со своим домодельным колдовством?

— Ну, так попробуй меня переиграть, — говорит Иуда.

Так борьба големов, детская забава копьеруков, приходит на улицы Нью-Кробюзона.

Небольшая толпа студентов собирается вокруг высокомерного парнишки в очках и загорелого, жилистого бродяги в лохмотьях. И хотя они криками подбадривают своего однокашника, Иуда чувствует их настрой и понимает, что эти сынки толстосумов не прочь поглядеть, как их приятель, заурядный сын простого наемного рабочего, проиграет чужаку. Симпатии золотой молодежи к сопернику едва не заставляют Иуду уйти, но ставки уже сделаны, и его шансы высоки: только он сам поставил на себя.

Он шепчет что-то своему голему, шипит и заикается, подражая копьерукам, и тот разрывает земляного голема соперника на куски. Легкая победа.

Иуда подсчитывает выигрыш. Проигравший несколько раз сглатывает и подходит к нему. Он не лишен ума и такта.

— Отличная победа, — говорит он. И даже улыбается. — У тебя есть и техника, и сила. Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь заклинал голема, как ты.

— Я учился не здесь.

— Вижу.

— Попробуем еще? Новая схватка?

— Да! Да! Еще! — кричит один из студентов. — Приходи завтра, кукольник, а мы подыщем тебе противника получше нашего Пенниго.

Но ни Пенниго, ни Иуда не глядят на студента. Они смотрят друг на друга и улыбаются.

Конечно, им далеко до гладиаторских боев, подпольных клубов Каднебара и его последователей: там для любителей кровавых потасовок устраиваются и поединки на ножах, и схватки двоих людей с одним кактом, и рукопашные бои без правил. Но Пенниго с Иудой становятся партнерами и устанавливают правила игры. Их лига привлекает к себе внимание, поединки големов входят в моду.

Поначалу приходят лишь студенты-сверхъестественники, потом появляются их профессора. Но слухи бегут быстро, и скоро поглядеть на бои стекаются маги-самоучки и подзаборные колдуны из всех городских трущоб. Новый спорт не то чтобы противозаконен, но существует без разрешения и, как почти все занятия такого рода, постоянно находится под угрозой запрета. Вчерашняя забава быстро превращается в бизнес, и вот уже приходится откупаться от милицейских осведомителей, давать на лапу университетскому начальству и привратникам. Всем этим занимается Пенниго.

Они не похожи на героев, эти энтузиасты: они ревностно преданы игре, взвинчены и прилежны. С каждым разом их становится все больше.

Они углубляются в детали, снабжают свои создания клинками или жестяными доспехами, а то приделывают им острые ноги-шила и зазубренные спинные плавники. Такие куклы называются големахами, боевыми машинами, их выставляют друг против друга согласно весовым категориям.

Иуда — первый среди игроков. Победы даются ему легко. Простая и примитивная техника копьеруков дает свои плоды. Конечно, и у него бывают проигрыши, но в беспощадной лаборатории игры он быстро учится исправлять свои ошибки.

— У тебя редкий дар, Иуда, — говорит Пенниго.

Пенниго не в силах одолеть Иуду, зато может его тренировать. Он не понимает чуждой магии копьеруков, зато может проанализировать ее и сопоставить эти знания с теми, которыми уже владеет. Он привязывает Иуду к магиографу и проверяет его катексис, отвечающий за извилины мозга.

— Ты силен, — сообщает он Иуде.

Анн-Гари дважды приходит посмотреть на поединок. Она болеет за Иуду и радуется его выигрышу, но спорт ее не увлекает. Ей больше по душе механизмы. Она ходит на конечные станции смотреть на прибытие поездов, посещает заводы, на которые удается пробраться, и бродит между рабочими, разглядывая машины.

Иуде нравится побеждать. Его возбуждает собственное искусство. Какое-то время они с Пенниго прибегают к старой уловке: Иуда притворяется, будто проигрывает, а когда ставки повышаются, разделывается с соперником. Но их быстро раскусили.

Теперь он звезда, Лёв из Болота. Другая знаменитость — Лотаниель Дюрейн, профессор магии, который руководит своими смоляными големами-кошками под именем Лот Человек-Кот. Оба обожают свои псевдонимы. Есть еще Нянька, неприметная женщина, которая, по словам Пенниго, скорее всего, консультирует милицию. Она любит приделывать своим големахам хлесткие хвосты из цепей. Первое место всегда достается одному из них, но чаще всего — Иуде.

Чем сильнее маг, тем больше подвластная ему масса. Скоро они начинают экспериментировать с весом. Но ни одна кукла крупнее большой собаки драться не может. Иуде становится интересно, какой величины голема он при желании может заставить двигаться.

Как организаторы поединков големов, сильнейшие практики и приемщики ставок, Иуда и Пенниго хорошо зарабатывают. Бои привлекают внимание журналистов, участников становится все больше. Иуда начинает скучать. Он не сражается ни с кем, кроме Лота и Няньки. И пристально наблюдает за тем, как они оживляют свои конструкции. Вслушивается в их заклинания. Теперь он сражается не только ради заработка, но и ради знаний.

Каждый раз, когда его голем оживает, Иуда ощущает свою связь с копьеруками.

— Я хочу узнать об этом все, что можно, — говорит он.

Пенниго приводит его в университетскую библиотеку и показывает тексты по големетрии. Он просматривает заголовки: «Теория магии», «Пределы действия плазмы», «Спор о границах нежизни».

— Я хочу все это прочесть, — говорит он.

Зима стоит мягкая. Иуда водит Анн-Гари на каток. Ей нравится, что Иуду узнают на улицах.

— Привет, Болотный! — окликает его один прохожий; у Иуды слегка портится настроение.

Они идут вдоль украшенных морозными узорами витрин, по центральным улицам Ворона, увешанным световыми шнурами и зимними цветами. Они заходят в кафе выпить горячего шоколаду с ромом. Анн-Гари не смотрит на Иуду. Девушка смотрит куда-то поверх него, и на лице ее прекрасная улыбка, но взгляд скользит мимо Иуды.

«До свиданья», — думает Иуда и улыбается ей в ответ.