Кэтрин и сейчас чувствовала его желание. Чувствовала идущий от него жар. Темные глаза сверкали на осунувшемся лице. Полуоткрытые полные губы манили. Словно зачарованная, она смотрела на него и не могла оторваться. Гнев уходил. Дыхание стеснилось. Груди налились, потяжелели…

Но этого не должно быть. Ей надо держаться от него подальше. Она с усилием отвела глаза.

– У меня связаны руки. Тебе так нравится? Собираешься меня изнасиловать?

Галло напрягся.

– Могло и такое случиться. – Он поднялся. – Но мы ведь обойдемся без насилия, верно? Просто в нашем с тобой путешествии появится еще одна дорога. А путешествие нравится тебе не меньше, чем мне.

Он рывком поставил ее на ноги.

– Узел совсем не тугой. Привяжу тебя к дубу, а потом мы оба немного поспим. – Он потащил ее к дереву. – За последние недели ни тебе, ни мне толком поспать не удавалось.

– Это все пустое. Либо убей меня, либо отпусти.

– Мы уже обсуждали этот вопрос и приемлемых вариантов не нашли. – Галло пожал плечами. – Да я, может быть, и не хочу таких вариантов. Ты меня обманула и теперь будешь развлекать, пока не появится Квинн. – Он предупредительно поднял руку. – Развлекать не в сексуальном смысле. До этого, думаю, не дойдет, хотя, конечно, решать тебе. Может, тебе захочется провести время с удовольствием. В таком случае я полностью к твоим услугам.

Кэтрин не хотела даже смотреть на него. Она до сих пор чувствовала пламя желания, коснувшееся и опалившее ее несколько минут назад.

– Остановись уж на чем-нибудь одном. Час назад ты хотел меня убить.

– Неужели? Но та игра окончена. – Галло привязал пленницу к дереву, потом снял куртку, свернул и подложил ей под голову. – В следующий раз, когда буду бодрствовать, разрешу устроиться поудобнее. Волосы убрать?

– Нет! – вскрикнула Кэтрин. Не хватало только, чтобы он ее трогал. Эти его прикосновения были такими невыносимо чувственными.

– Хорошо. Мне, кстати, так больше нравится. – Он повернулся, отошел и растянулся у костра. – Они, конечно, мешали, когда ты гонялась за мной, но теперь-то все кончено, да?

– Ничего не кончено. Это только пауза.

– Полагаю, тут ты ошибаешься. Думаю, мы вступили в новую фазу.

– А я думаю, ты обманываешь самого себя.

– Может быть. – Галло лег поудобнее и, подперев щеку рукой, задумчиво посмотрел на Кэтрин. – Но ощущения уже другие. Ты прекрасна в этих отсветах пламени. Буду любоваться тобой, пока не усну. – Он состроил гримасу. – Только вот условия не самые комфортные, но тут уж ничего не поделаешь. Придется потерпеть, оно того стоит.

Некоторое время она молчала, потом спросила:

– Зачем ты говоришь мне все это?

– Видишь ли, игра закончена. Хитрости, трюки – это в прошлом. Я могу быть откровенен с тобой.

– Думаешь, Джо тебя убьет?

– Надеюсь. И надеюсь, что я сам не стану очень уж противиться. Но могу, – хмуро добавил он. – И ты, если бы захотела, могла кое-что сделать. Я оставлю себе твою игрушку со стрелами, а пистолет верну. Сыграем в последний раз.

– Чтобы ты меня использовал? Не пойдет.

– Так и думал, что ты это скажешь. – Он улыбнулся. – Ладно. Полежу, полюбуюсь на тебя. Все-таки удовольствие. Завтра отведу к озеру, сможешь искупаться.

– Не думаю.

– Придумаем что-нибудь, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. – Он помолчал. – Как думаешь, Квинна скоро ждать?

– Трудно сказать. Ева говорит, что выздоравливает он на удивление быстро.

– Меня это не удивляет. Наверное, Бонни помогает. Что ж, я рад. В том, что Квинн пострадал, моя вина. Он пытался не подпустить меня к Блэку, когда тот ублюдок ударил его ножом.

– Снова Бонни? Похоже, ты одержим ею так же, как Ева. Знаешь, что меня удивляет? Ты сказал Еве, что веришь Блэку, когда тот заявил, что ты убил Бонни.

Галло вздрогнул.

– Ничего странного здесь нет. Я люблю свою дочь. Люблю больше всего на свете. Но, как кто-то сказал, мы всегда убиваем тех, кого любим. – Он стиснул зубы. – Это тем более верно, когда ты безумен.

– Ты ничего не помнишь?

– В то время, когда убили Бонни, у меня часто случались помутнения рассудка. – Он приподнял голову. – Хочешь спросить, я ли убил ее? Ева не спрашивала. Просто поверила Блэку.

– У меня такая привычка – во всем сомневаться. Пока что единственный признак безумия, который я в тебе заметила, это убежденность в том, что все твои действия контролирует умерший ребенок. Вот это странно. Тем более что ты ни разу ее не видел. – Кэтрин с любопытством наблюдала за ним. – Или видел?

– Скажем так, формально я с ней знаком не был. Видел однажды, когда она выходила из школьного автобуса, а Ева ее встречала. Она выглядела совершенно… счастливой. Я знал, что не могу вторгаться в их жизнь, вставать между ней и Евой. – Он покачал головой. – Но я знал ее, Кэтрин. Знал и любил. Когда я сказал об этом Еве, она поверила, но сейчас, скорее всего, уже не верит.

– Ты ее обвиняешь?

– Нет. Я никогда и ни в чем ее не винил. Это я оставил ее беременной, и ей пришлось пробиваться в этой жизни одной, с ребенком.

– Ева сказала, что ты ни о чем не знал, а она и не хотела, чтобы знал. – Кэтрин поморщилась. – Да ты и не мог ей помочь, когда сидел в северокорейской тюрьме. Глупо винить себя в этом.

– Ты снова меня защищаешь.

– Не защищаю, – возразила Кэтрин и тут же поймала себя на том, что да, он прав и она действительно его защищает. Снова попала в ту же ловушку. Почему? С какой стати? Это ведь он привязал ее к чертову дереву. Это из-за него она чувствует себя такой беспомощной. Хотя нет, не беспомощной. Он ведь предложил ей варианты на выбор, да только они оказались неприемлемыми. – Просто не люблю неточности.

– Понимаю, тебя это беспокоит. Тебе во всем требуется ясность, любая неточность тебя возмущает. Я заметил это, когда следил за тобой. – Галло улыбнулся. – Рад, что получил возможность узнать тебя получше. Было приятно.

Помолчав, Кэтрин вернулась к вопросу, который Галло до сих пор старательно обходил:

– Откуда у тебя эти странные идеи насчет Бонни?

Он покачал головой.

– Не думаю, что готов обсуждать это с тобой сейчас. Мне приятно, что ты меня защищаешь, даже если и ошибаешься. Мне вообще хорошо сейчас. Не хочу это портить.

Она изумленно уставилась на него.

– Тебе сейчас хорошо?

– Ну, не так, как хотелось бы, но я всегда стараюсь получать удовольствие, когда это возможно. Научился этому в корейской тюрьме. – Он довольно, как кот, потянулся. – Так что да, приятно. Наслаждаюсь моментом. Любуюсь тобой.

– Почему? Потому что я связана?