Как только неприятель разбивал лагерь вокруг замка, стороны обычно начинали переговоры с целью спасти жизни, время и деньги. Если гарнизон подчинялся требованиям осаждающих, то ему разрешали беспрепятственно покинуть замок, зачастую даже с оружием и частью провизии. Перемирия заключались при условии, что если обороняющиеся не получат помощь в течение оговоренного периода времени, то гарнизон передаст замок неприятелю без всякого кровопролития. Это сработало на пользу осажденным Уорикского замка в Нортумберленде в 1173 году: его кастелян Роджер Стутвилль, договорившись о 40-дневном перемирии, был вознагражден прибытием подкрепления и тем самым сумел спасти замок. В 1215 году замок Бедфорд был сдан, когда по истечении 7-дневного срока перемирия никто не подоспел на выручку к осажденным. Соблюдение условий переговоров имело жизненно важное значение. Побежденную крепость, гарнизон которой отказался пойти на уступки, ожидали весьма мрачные последствия.

Осада формально начиналась выстрелом из пушки или осадной машины. Атака стен замка или города проводилась, главным образом, тремя способами. Потенциально самым быстрым был приступ, или штурм, несмотря на то, что в результате, как правило, атакующие несли огромные потери. Но они, по-видимому, компенсировались тяготами длительной осады: голодом, болезнями, дезертирством и риском столкновения с неприятельским войском, подоспевшим на выручку осажденным. Штурм стен с помощью лестниц оказывался наиболее рискованным, его иногда проводили ночью. Именно таким образом Роберт Брюс взял Перт в 1312 году. Необходимость штурма могла возникнуть в любой момент осады, но особенно часто это происходило после интенсивной и успешной бомбардировки или удачных подкопов.

Для разрушения укреплений применялись особые осадные орудия: мангонели, требюше (требушеты), баллисты, а к концу XIII века — еще и пушки[19]. Осаждающие специально обстреливали наиболее слабые и уязвимые места, чтобы сделать бреши. После двухнедельного обстрела в 1206 году замок Монтобан претерпел такие разрушения, что гарнизон уже не был способен обороняться против штурмующих англичан.

В то время как ряд источников довольно точно описывает осадные машины, другие больше склонны к ошибкам и обобщениям. Некоторые переводы этих источников, сделанные в XIX веке, даже не пытаются провести различия между машинами, перечисленными на латыни, и заменяют целые строчки просто «осадными машинами», дают одно-два названия, а в конце добавляют фразу «и другие осадные машины». По существу, осадная техника подразделяется на три категории: штурмовая, для обстрела и инженерная (для проведения подкопов).

Главной штурмовой машиной была осадная башня, или белфруа. Она представляла собой большую деревянную башню, которую на колесах или катках подкатывали к самым стенам замка или города. Для того чтобы это сделать, вначале обычно требовалось выполнить весьма нелегкую задачу: заполнить часть окружающего крепость рва. Нижние уровни башни обеспечивали защиту для инженеров, работающих у самого основания стены, в то время как верхние этажи предназначались для выполнения двух целей. Одна из них — дать возможность отряду солдат или лучников осыпать дротиками или стрелами обороняющихся, занимающих позиции между зубцов стены, а также находящихся во внутреннем дворе. Средневековые хронисты отмечают высокую эффективность такого маневра и большой урон, наносимый осажденным. Другую цель выполняли самые крупные образцы таких башен: они обеспечивали платформы для размещения других осадных машин, таких как мангонели (см. ниже). Первоочередная задача белфруа заключалась в том, чтобы перекинуть прочный деревянный мост либо как-то иначе обеспечить проход через пространство между башней и стеной, чтобы дать возможность осаждающим прорваться в город или замок: весьма рискованный, но, в случае успеха, очень эффективный способ овладеть крепостью. Именно так, в конце концов, и пал Иерусалим, осажденный крестоносцами в 1099 году. Психологического воздействия от вида врага, прорвавшего оборону и оказавшегося внутри крепости, часто оказывалось достаточно для того, чтобы окончательно поколебать решимость защитников.

Любому честолюбивому порыву, стремлению оказаться первым на перекидном мостике и первым прорваться во вражескую крепость, противостояла серьезная опасность провала этой затеи. Осадные башни подвергались опустошительному и сосредоточенному обстрелу со стороны защитников крепости. Кроме того, всегда существовал риск падения с большой высоты — башни зачастую оказывались неустойчивыми и могли развалиться или опрокинуться. Присутствовала постоянная угроза поджога башен осажденными (предварительное обливание водой и другие меры, как правило, не помогали). Все вышеперечисленное, по понятным причинам, доставляло мало удовольствия тем воинам, которым предстояло отправляться на башню в составе штурмовых отрядов. Вообще, осадные башни являлись главным оружием для полководца, осаждающего войска. Некоторые даже брали их с собой в поход, как, например, английский король Генрих V в 1415 году. Башни везли в разобранном виде, их можно было быстро собрать и подготовить. Однако в большинстве случаев эти сооружения все же строились на месте. Значение осадных башен было столь велико, что, например, ради их постройки крестоносцы разбирали даже свои корабли.

Артиллерия состояла из различных метательных машин. Мангонель метал камни по относительно невысокой траектории с помощью деревянного рычага в форме огромной ложки, при этом снаряд помещался на более широкий конец рычага. Машина действовала по принципу скручивания, а метательное усилие формировалось при высвобождении закрученного каната. Требюше представлял собой камнемет намного больших размеров; он вошел в употребление к концу XII столетия. Состоял из громадной балки, укрепленной шарнирно на валу: на одном конце закреплялся мощный противовес, а на другом — канат или праща для метательного снаряда. Иногда противовес заменялся тяговым усилием, а последнее создавалось группой солдат, тянущих за веревки, привязанные к балке.

Наиболее мощные требюше могли швырять камни весом свыше тонны, разрушая даже самые крепкие стены. Это была тяжелая артиллерия до-огнестрельной эпохи. На практике эту технику применяли для перебрасывания через стены чего угодно, в том числе мертвых животных для распространения эпидемий, а также отрубленных голов пленных, чтобы деморализовать неприятеля. Осадные машины имели большое значение, им даже давались характерные названия, такие, как «Дурной сосед» или «Боевой волк». Эта машина — до сих пор предмет споров и исследований, в особенности потому, что она считалась в определенном смысле инновацией, а не приспособлением, унаследованным от эпохи античности.

Баллиста — и здесь нам снова приходится проявлять осторожность с равноценной терминологией — представляла собой более крупную катапульту либо оружие, напоминающее огромный арбалет. Ворот или скручивание инициировали метательную силу, обеспечивающую выстрел тяжелой стрелой или другим снарядом. В отличие от упомянутых выше машин, это оружие предназначалось для поражения живых мишеней. Хронист, описывающий осаду Парижа в 885 году, утверждает, что в одном из эпизодов сразу семь человек были насажены на стрелу, словно на огромный вертел, после выстрела баллисты.