В такую непогоду я оценил все прелести владения плиткой с сухим горючим, все дрова промокли. Под навесом палатки, куда не доставал дождь, спокойно отварил макароны, слил воду и заправил их тушёнкой. Потом, пока доходил чайник, спокойно и пообедал, и пополдничал. Поездка моя, конечно, увенчалась успехом, но не совсем так, как я рассчитывал, не в обед, а аж в четыре часа вернулся. Подвела погодка-то.

Делать было нечего, я лежал в палатке, слушая, как барабанят капли дождя по материи. Сначала поиграл на гитаре. Потом перешёл на аккордеон, а задремал вообще под музыку из приёмника. К вечеру дождь закончился, и я, скинув с себя одежду, в одних трусах побежал к воде. Она оказалась на удивление тёплой, после дождя всегда так бывает. Накупавшись, я на лодке сплавал к рифу, решил камбалу завялить, соль была. Да вот сюрприз: на клыке висела только оборванная верёвка, похоже, перетёрло, по разлохмаченному концу было видно. Думаете, я сильно расстроился? Ага, сейчас.

Сразу спустил со лба на глаза подводные очки и, перевалившись через борт, стал искать ловушку. Здесь она должна быть. Не могло её снести. Не рыбы же утащили. Так и оказалось, нашёл чуть дальше в море. Видимо, прибоем начало сносить. Ухватив за конец верёвки, всплыл и неторопливо погрёб к лодке, которую начало относить к берегу. Ничего, догнал и забрался в неё. Вернулся к клыку и заново привязал ловушку. Эту ночь верёвка выдержит, но завтра надо будет другую использовать, ту, что воды не боится. Был у меня такой моток из туристического набора.

Отобрав самые мелкие рыбёшки и камбалу, я поплыл обратно. Дальше сделал просто: на одном из валунов, что стоял на краю берега, была глубокая выемка. Я как-то не обращал на неё внимания, а тут после дождя увидел. Как небольшая кастрюлька, полная воды, почему бы её не использовать? Вот тогда я и подумал о засолке. Я читал о четырёх способах засолки, хотя лично этим и не занимался никогда, но сам любил малосолёную сушёную рыбку. В общем, я сложил рыбку в эту выемку. Вода сразу забурлила, кефаль и камбала исследовали новое место содержания. Высыпал соль, полпачки бухнул и, подтащив валун, накрыл им рыбу. Часть воды, конечно, вытекла. Главное – груз, это во всех четырёх способах описано, а ничего лучше этого валуна я не нашёл. И так еле поднял его.

Уже темнеет, завтра нужно будет повесить мешок с песком на ветку одного из деревьев для отработки ударов, не хотел навык терять, я десять таких мешков купил в Сухуми, ну и будем дальше отдыхать. Муравейник я в Москве точно расшевелил, у меня аж волнующая изморозь проходила по телу, никогда в игры со спецслужбами не играл, но привлекало, мне нравилось ходить по кончику лезвия. Новые чувства будоражили.

Поужинав макаронами с тушёнкой, там и ещё оставалось, на завтра хватит, убрал котелок в погребок, он у меня погоду с трудом пережил, пришлось открыть, чтобы просох, и достать продукты и овощи, я воспользовался душем, смыл с себя соль, а то подсохшую кожу тянуло, и после чистки зубов завалился спать.

Подняв бинокль, я посмотрел на пограничный катер, который медленно шёл мимо берега. Слишком близко, на мой взгляд, да и матросов на борту, повёрнутому к берегу, хватало, причём у четверых были бинокли. Подозрительно.

Этот катер я ещё девять дней назад засёк, когда был в деревне, зашёл за свежим хлебом. Она была дальше за мысом, отсюда не видно. И тогда катер шёл неподалёку от берега, и команда рассматривала его. Подозреваю, кого-то искали, и было подозрение, что меня. Вертолёты я видел, но вдоль берега они не курсировали, как этот катер.

Погулял по деревушке, пока там были пограничники, узнал, что они ни о чём не спрашивали, просто тоже взяли свежего хлеба и молока. Видимо, вести расспросы им не поручали, просто осмотреть берег, зафиксировав все места отдыха. Думаю, потом по ним вышлют местных участковых для проверки. Верная схема. Однако предупреждён – значит вооружён. Быстро вернувшись обратно, я перенёс лагерь в сторону, за скалу, что за ней творится, с моря не видно. Как раз тут и пробегала тропка, по которой я на мотоцикле и попадаю на пляж. Не совсем удобно, конечно, но зато пляж и берег чистый, никакого следа присутствия окружающих.

И вот утром следующего дня я лежал в кустарнике на песке и в бинокль рассматривал катер. Красавец. Он прошёл мимо и ушёл за мыс. Однако я не идиот возвращать лагерь и оставил его, как есть, за скалой. Как оказалось, не напрасно, катер, возвращаясь, снова прошёл в пределах видимости. Причём снова наблюдатели были на своих местах.

Честно говоря, вовремя прошёл. Сегодня истекала дата моего звонка в Москву. Сегодня в полночь нужно позвонить на номер дежурного. В принципе, у меня уже всё было собрано, когда я, купаясь, заметил, как этот катер выходит из-за мыса, ну и свалил в укрытие, наблюдая за пограничниками. Похоже, не заметили. Это хорошо.

Эти две недели отдыхал я от души, всего дважды покидая лагерь по делам. Походы в деревню за хлебом не считаются. Оба раза я искал место, откуда удобно позвонить, и обдумывал, как это лучше сделать. Естественно, я решил звонить со столба. В первый свой поиск ничего подходящего не нашёл, а вот во второй нашёл столб, причём со вбитыми в него скобами и не запертой распределительной телефонной коробкой наверху между проводами. Подключайся к любому номеру и звони. Удобно. Конечно, обычные обыватели, набирая межгород, сообщали свой номер телефона, откуда звонили, и сообщали, кто оплачивает звонок – звонящий или тот, кому звонят. Мне же это делать не требовалось, уверен, на телефонном узле телефонистка предупреждена и свяжет, с кем нужно, без этой лабуды. Думаю, накрутили её серьёзно, очень серьёзно. И когда стемнело, я поднялся и так и сделал, быстро разобравшись, как отключать хозяина телефона, чтобы не мешал разговору, и возвращать всё на место после звонка.

Отдыхал я знатно, купался, рыбачил, излишки рыбы относил в деревню двум бедным одиноким старушкам, они им очень радовались. Так же и по хозяйству им помогал. Время пролетело, как один день. Как и прошлая поездка в Адлер, от отдыха у меня остались одни приятные воспоминания. Разве что меня сильно напугала молния. После того ливня, когда я ездил в Сухуми, через четыре дня снова был дождь. С грозой и молниями. Вот одна молния и ударила в верхушку дерева над палаткой, где как раз лежал я и слушал песню в исполнении Анны Герман. А тут шум, треск и свечение сверху. Я выскочил и пронаблюдал, как дождь потушил огонь. Вокруг озоном пахло, но в принципе на этом всё. Вернулся в палатку и переключился на турецкое радио. Я уже привык к их заунывным мотивам. Даже свою прелесть стал в них находить. А на следующее утро пошёл в деревню и как раз увидел пограничников. Дальше вы знаете: укрыл лагерь и отдыхал дальше спокойно, каждый вечер любуясь очень красивыми закатами. А вот женщину себе так и не нашёл, правда, и не искал, очень они ненадёжные в плане секретности. Первым делом меня сдадут, так что пришлось терпеть.

Наконец катер ушёл за другой мыс, находящийся со стороны деревни, и я с некоторым облегчением вздохнул. Вещи, как я уже говорил, собраны, лагерь свёрнут, всё находится в мотоцикле, так что, убрав бинокль в чехол, я направился к роднику. После купания нужно ополоснуться. Оттуда, посвежевшим, спустился и ушёл за скалу, где у меня в последние несколько дней находился лагерь. Сейчас даже следов от него не осталось. Один мотоцикл сиротливо стоит. Всё же хорошо, что за эти две недели мне никто не помешал отдыхать, ни одного туриста не было. Вчера я был в деревне, попрощался со старушками, отдал им все запасы рыбы, так что больше я к ним не вернусь. Забрал припрятанный автомат. Всё.