Разумневич так и сел. И некоторое время смотрел на Олега Ивановича выпученными глазами, будто лишившись дара речи.

— Вадим давно знает Антона Безрукова? — спросил он наконец в наступившей тишине. — Хочешь сказать, у моего шефа безопасности доверительные отношения с шефом безопасности моего злейшего врага?

Он встал с места.

— Да, то есть нет… — сбился Олег Иванович и снова отвел взгляд в сторону. — Он сам мне это сказал…

— Хватит блеять! — сказал Лев Семенович. — Смотри мне прямо в глаза. Что да и что нет? Я ведь у Вадима все равно все узнаю.

— Ну… Вадим мне рассказал… — потупил взгляд Олег Иванович. — Про эту видеозапись. Ну, мы с ним повздорили немного. Его заело, что я поймал его на лжи. И он со зла мне все это выложил, мол, он от Антона Безрукова, своего старого друга, все узнал.

— О чем вы спорили? — еще спокойнее спросил Лев Семенович.

— Долго рассказывать… — Олег Иванович смахнул пот со лба. — Он вообще на меня зол. Ему ведь с самого начала не нравилась моя идея, как заставить Макарова написать статью про государственные долги…

— Помню, — кивнул Разумневич. — Ладно. Так что конкретно он тебе еще сказал?

— Ну, вроде Антон сам ему сказал, будто у него есть кассета про меня и эту Стефанию, ну, чем мы с ней занимаемся. То есть теперь я должен Вадиму в рот смотреть и делать все, что он прикажет… — покаянно и совсем тихо произнес Олег Иванович. — И тогда он ничего вам не скажет.

— Значит, они с Антоном друзья… Так… Это случилось, после этого вы с ним на пару обули меня и Малхазова? — негромко спросил Лев Семенович. — Пятьсот тысяч на откат, верно?

Олег Иванович поднял на него удивленные глаза.

— Разве не четыреста? Лев Семенович, но вы же помните… Вы же сами разрешили мне комиссионные от сделок.

— Не придуривайся! — строго сказал Разумневич. — И не держи меня за идиота! Речь шла о комиссионных с доходов, а не с расходов. И не больше пяти процентов. Повторяю! Говори все, и по-хорошему.

— Но… Речь шла только о миллионе двести… Я так и сказал Вадиму…

— О чьем миллионе у вас шла речь? — вкрадчиво спросил босс. — О твоем или все-таки о моем?

Олег Иванович промолчал, снова опустил глаза.

— Жить очень хочешь? — проникновенно спросил Разумневич, перегнувшись к нему через стол.

— Как это?.. — совсем уже растерялся Олег Иванович. И снова вытер пот со лба.

— Так это… — передразнил Лев Семенович. — Как обычно. Дышать, чистить зубы, читать свою газету, трахать девок, а? Не слышу!

— Хочу… — еще тише сказал Олег Иванович.

— Тогда слушай сюда. Первое. Вадиму о нашем разговоре ни слова. Второе. Напишешь список, где ты меня еще обошел и на сколько кинул меня и моих клиентов, пользуясь моим именем…

Олег Иванович с мольбой посмотрел на хозяина и снова опустил глаза.

— Именно так! Кинул! — выкрикнул Разумневич. — И смотри, ничего не пропусти.

— Уж Герман близится, а полночи все нет? — констатировал Валерий, когда в кабинет вошел Гера. — В смысле, результата. Но вид у тебя таинственный… Неужели что-то откопал насчет постановления?

И он даже привстал из кресла.

— Ну вроде… — небрежно произнес Гера и сел с независимым видом в кресло, в то время как его непосредственный начальник остался стоять.

— И что там оказалось?

— Следите за руками, гражданин начальник, — туманно ответил Гера. — Нет, сначала пригласите сюда Зою. Будет о чем ее расспросить.

— Постой, — негромко сказал Померанцев, встав и выйдя из-за стола. — Ты что хочешь этим сказать? Что она замешана?

Похоже, Зоя была для него последним рубежом сопротивления предательству.

— А ты боишься, Валера. Скоро всех нас начнешь подозревать… — покачал головой Гера. — Нехорошо. Поэтому для начала, чтоб иметь нам возможность по-человечески разговаривать, проведем профилактику твоего кабинета.

И достал свой давешний прибор, поверяющий наличие подслушивающих и записывающих устройств. С минуту они молча смотрели на мигающую красную лампочку, пока Гера лазал с щупом под столом, под стульями, в настольную лампу, в вентиляцию и под датчик противопожарной безопасности.

— Чисто. Кстати, с этого надо начинать свой рабочий день, — наставительно сказал Гера. — Как утро с физзарядки. Только, к сожалению, этот замечательный прибор придется сегодня же вернуть моим приятелям в их охранное агентство, чтобы потом можно было снова попросить.

— Они там точно знают, где ты работаешь? — спросил, подумав, Валерий.

— Приятель знает. А что? Или я его теперь должен подозревать? Брось. Вчера Мишка мне говорил: приходи и бери, когда тебе надо. Но возвращай сразу, когда попросим…

— Ты в нем хорошо разбираешься? — спросил Валерий. — Или только кнопки знаешь?

— Не понял, если честно. Я же в прошлый раз тебе демонстрировал, как он «жучков» находит. Неудобно Мишку каждый раз просить, чтобы еще раз дал. Мол, начальство у меня подозрительное…

Валерий промолчал.

— Тогда вообще туши свет, — заявил Гера. — И пора закрывать нашу контору на амбарный замок до лучших времен. И написать: все ушли на фронт борьбы с собственной подозрительностью.

Валерий опять не ответил. Только внимательно посмотрел на прибор, как если бы собрался проникнуть в его внутренности взглядом, потом снова посмотрел на Геру.

— Так что с Зоей? Зачем она тебе? — спросил он.

— Уже объяснял. Хочу ей при тебе, но без посторонних задать несколько наводящих вопросов. Ну и сделать нечто вроде следственного эксперимента. Да не беспокойся ты за нее! Никаких подозрений насчет нашей Зои у меня не было и нет!

Померанцев пожал плечами, нажал кнопку звонка.

— Вызывали? — Зоя вошла в кабинет, перевела взгляд с начальника на Геру, потом обратно. — Что это вы такие напряженные сегодня? Случилось что-нибудь?

— Все нормально, — категорично заверил ее Гера, выставив руку. — Сегодня я только тем и занимаюсь весь день, что всех уговариваю: все нормально, все под контролем. У нас к тебе вопрос. Это по поводу того же чертова постановления на предмет взятия под стражу Вельзевула нашей современности — Разумневича. Так вот хочу у тебя спросить. Помнишь, у тебя в комнате меняли плафоны? И там работали монтеры?

— Да, помню… — Она сощурилась, напрягая память. — Вдруг забарахлило освещение… Я сделала заявку. Ну и вызвали монтеров. Они пришли довольно быстро, не как всегда… Зато долго возились. А что?

— А чем ты в это время занималась, когда они ремонтировали, ты можешь вспомнить? — спросил Гера.

— Сразу не вспомню… — Она пожала своими вздернутыми плечиками.