* * *

Диск с немыслимой скоростью набирал высоту, но никаких инерциальных перегрузок и качки никто из находившихся на его борту удивительным образом не ощущал. Влетев после недавнего обстрела внутрь корабля, все четверо не сразу смогли перевести дух и не заметили в полумраке его чрева неподвижную темную фигуру, возвышающуюся в нескольких шагах от них. Вдруг силуэт пришел в движение, и в тот же момент появилось рассеянное мягкое освещение из какого-то невидимого источника, как будто светился сам окружающий воздух. Впереди, несомненно, стоял человек, только невероятно высокого роста, наверное, не менее трех метров, облаченный в серебристый костюм, облегающий его стройную фигуру. Это явно был мужчина, возраст его по внешнему виду определить было невозможно, он казался одновременно и молодым, и старым. Горделивая прямая осанка, какая бывает лишь у королей, гладкая белая кожа лица, золотистые светлые волосы – все это говорило о цветущем здоровье, однако глаза! Выделяясь на его правильном лице, они имели миндалевидную форму, были огромными, ярко-голубыми… и невероятно старыми. Это не выражалось ни в возрастных морщинах, которых не было вовсе, ни во взоре, не угасшем, а, напротив, ярком и светлом, однако в нем сквозили какая-то неизбывная грусть и спокойная, абсолютно уверенная в своей полноте мудрость, что бывает только у много на своем долгом веку повидавших, все испытавших и обо всем знающих стариков. Эти глаза внимательно и оценивающе смотрели на людей, а сам их обладатель хранил молчание. Что же касается Броссаров и Ланселота, то они, как только увидели хозяина воздушного судна, как будто полностью лишились дара речи.

– Приветствую тебя, благородный Араторн! – первым нарушил затянувшуюся паузу Томпсон. – Я рад, что ты получил мое послание. Как видишь, я прибыл к тебе не один. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось взять с собой этих людей, потому что там им грозила смерть.

– Привет и тебе, Персиваль Томпсон, – не сразу раздался в ответ голос, тихий, шелестящий, как ветер в осенней листве. Он произносил слова по-английски, причем без какого-либо заметного акцента, но как-то слишком правильно и ровно, без всяких интонационных модуляций. Казалось, что эти слова доносятся из ниоткуда, что это пригрезившийся шепот бесплотных теней. – Я не видел тебя давно, но ты не изменился. Наша встреча неурочна, но своевременна, ибо нам надо немало узнать и о многом тебя попросить. Пусть прибывшие с тобой люди остаются. Но я чувствую, как от кого-то одного из них исходит скрытая опасность, хотя сам он и не желает зла. Опасность не Агхарте – чем может угрожать нам человек? – это тайная угроза самим населяющим внешний мир.

– Мы благодарны тебе, Араторн. Поверь, никто из нас не желает зла Агхарте. А во внешнем мире сейчас творится столько ужасных вещей и без нас, что вряд ли кто-то из моих спутников может ему отсюда всерьез навредить. Но вот те, кого вы впустили в ваш мир, и кто прикрывается словами о высоких и благородных целях, и в самом деле замышляют недоброе.

– Ты говоришь о тевтонах? Да, мы знаем. Недавно наши приборы показали появление вещества, которое находится у нас под запретом. Еще живет память о том, как когда-то, очень давно применение созданного на его основе оружия погубило внешний мир в большой и страшной войне. Но мы поговорим с тобой об этом позднее, – сказал Араторн, жестом пригласив всех войти в центральную часть корабля.

В это время Ланселот с любопытством оглядывал внутренность судна. Коридор, в котором происходил разговор, был шире проема, через который они попали внутрь, и длиной около шести метров; гладкий пол сделан из какого-то неизвестного матового металла, однако совсем не скользил, а казался мягким и при ходьбе даже немного пружинил; дверей не было, белые стены и потолок сверху образовывали свод в виде овала. Затем шел большой круглый зал диаметром метров тридцать, по периметру которого располагались пять раковинообразных входов, разделенных светящимися мерцающими стойками. Купол потолка излучал рассеянный белый свет. Большая часть стены представляла собой огромный прозрачный экран, на котором одновременно отображалось все, что происходило вокруг корабля, причем так, как будто это было видно воочию. Перед экраном в некотором отдалении стоял плоский светящийся пульт, на котором имелось большое количество переключателей с разноцветными тумблерами и рядами прямоугольных светящихся кнопок с нанесенными на них непонятными символами. Такие же мигающие кнопки были и на светящихся стойках по периметру зала. Никаких приборов, кабелей и труб заметно не было. Возле пульта стояли несколько белых кресел с высокими спинками, сделанных не из кожи или металла, а из какого-то еще неизвестного Ланселоту материала, не имевшего никаких швов и внешне напоминавшего цельную слоновую кость. Вдоль всех стен по кругу шел сплошной паз, из чего Ланселот заключил, что центральная часть зала с пультом и креслами могла вращаться и останавливаться возле любой из стоек с кнопками. В середине зала из пола выдавались верхние части трех прозрачных сфер, которые он видел под днищем корабля. Внутри них были различимы большие светящиеся кристаллы, у которых на каждой грани было укреплено по блестящему металлическому стержню. Судя по той скорости, с которой мелькали проносившиеся внизу пейзажи, двигался корабль чрезвычайно быстро, как и близко не может летать ни один земной летательный аппарат, однако находящимся внутри могло показаться, что он совершенно неподвижен.

Очевидно, как бывший естествоиспытатель, Броссар не мог спокойно терпеть такое манкирование всеми известными законами физики.

– Позвольте, любезный месье Араторн, но где же здесь запас топлива, источник энергии, двигатель, наконец?! – удивленно спросил он.

– Не пытайтесь этого постигнуть. Если я вам сообщу, что мы управляем гравитацией, пользуемся «нуль-пространством» и «нуль-каналами», много ли о чем вам это скажет? На самом деле все очень просто, но, для того чтобы понять, надо иметь представление о некоторых коренных, но неизвестных вам физических принципах устройства мироздания. Когда вы придете к их пониманию, все это легко сможет сделать и ваш народ.

Ланселот в свою очередь хотел было поинтересоваться, долго ли им предстоит лететь, но хозяин, немного поиграв тумблерами и кнопками, предложил гостям расположиться в глубоких креслах, которые тут же сами приняли конфигурацию, наиболее удобную для каждого из них, обеспечивая телу надежную опору. Но покой длился недолго и внезапно сменился серией довольно сильных толчков, впрочем быстро прекратившихся. Вдруг пришло чувство необыкновенной легкости. Взглянув на своих спутников, Ланселот, к своему изумлению, их не увидел. Наступила полная темнота, и в ней, в каком-то новом пространстве, параллельно ему двигались четыре пучка света. Здесь к нему пришло осознание, что и он выглядел в этот момент точно так же. Но вот снова ощутилось несколько толчков, и все опять сформировались в своей прежней телесной оболочке. Освещение вернулось, диск, как можно было видеть на экране, стал быстро снижаться и наконец мягко приземлился. Все путешествие, казалось, заняло не более десяти минут.

* * *