– Мы отвезем тебя к врачу. – Клэй повернулся и посмотрел на сына. Стал ли тот худее, бледнее, слабее, меньше? – Ты в порядке. Ты в порядке.

– Я в порядке. – Послушный Арчи был полон решимости принять это как мужчина. Арчи теперь был мужчиной.

Автомобиль свернул с подъездной дорожки на второстепенную, ведущую к главной. Джордж ехал медленнее, чем обычно, несмотря на учащенное сердцебиение, ощущение спешки, секунды на таймере. Ни один из мужчин в машине не обратил внимания на палатку с яйцами, никто из них не знал, что Аманда была внутри, обнаружив вместо Рози только приятный запах сельскохозяйственного труда. Семья Мадд, хозяева этой земли, никогда больше не принесут свежие яйца в эту палатку.

Перед Клэем все плыло зеленым. Зеленым, насыщенным, влажным, густым, угрожающим, бесполезным, бессильным, сердитым, равнодушно-зеленым.

– Я кое-кого видел. Когда выезжал в прошлый раз.

Джордж этого не отметил.

– Вы говорили, что заблудились. Смотрите внимательно. В бардачке карандаш и бумага. Нарисуйте карту. Мы повернули направо от подъездной дорожки, и я повернул налево вон там. Мы проедем этот холм и повернем еще раз направо. – Он строил планы на случай непредвиденных обстоятельств. Что, если они разделятся? Что, если… сценариев было бесконечное множество.

Клэй открыл бардачок, в котором лежал блокнот и карандаш, руководство пользователя, информация о страховке и регистрации, пачка салфеток, небогатая аптечка. Порядок, подготовка, чистота. Все в жизни Д. Х. и Рут было организовано, подготовлено, аккуратно. Богатым людям так везло.

– Там была женщина. На дороге. Она остановила меня. Она говорила по-испански.

– Вы видели кого-то – вчера, когда выехали? – Абсурд, это было только вчера! Д. Х. попытался, но не смог вспомнить, какой это был день недели. – Почему не сказали?

– Она была… она стояла на обочине дороги. Она попросила меня остановиться знаками. Я с ней говорил. Ну, попытался. – Он знал, что его сын его слышал. Ему было ужасно стыдно перед собственным ребенком.

– Мы же спрашивали вас, что вы видели. – Джордж был раздражен. Ему нужна была вся информация, прежде чем он мог решить, что делать дальше.

– Она была одета как горничная. Я так думаю. В рубашке поло. Белая рубашка поло. Я думал… не знаю. Я не мог ее понять. Она говорила по-испански, и я не знаю, о чем она говорила, и я бы использовал Гугл-переводчик, но я не мог, и тогда я просто… – Он не знал, сможет ли сказать это при Арчи.

Д. Х. подумал о Розе, что поддерживала порядок в их собственном доме, чей муж придавал форму и ухаживал за живой изгородью, чьи дети иногда тихо играли, пока их родители работали на летней жаре, делая вид, что не замечают бассейна, хотя Рут однажды сказала Розе, что им можно поплавать. Они никогда бы не стали. В них этого не было. Это была Роза?

– Латиноамериканка?

Арчи слушал, но Арчи понимал. Он не знал, что сделал бы он: он знал, что глупо притворяться, что будешь знать, что сделаешь в такой момент.

– Я оставил ее там. Не знал, что еще поделать. Я не знал, что происходит. Не знал, что что-то происходит. – Клэй никогда и представить себе не мог ничего более странного, чем необъяснимые птицы, чем потерянные зубы. Что, если его Роуз прямо сейчас бродила по обочине дороги и обратилась за помощью к проезжающему мимо автомобилисту? Зачем ей это? Он понятия не имел, о чем она думала, его дочь.

– Ничего. – Д. Х. не считал, что мораль нуждается в проверке. Мораль была постоянно меняющимся набором переживаний. – Будьте внимательны. Нарисуйте карту, которую вы сможете прочесть. Записывайте, что мы делаем.

– Я оставил ее. Ей нужна была помощь. Нам нужна помощь, – это карма, да? – Клэй думал, что Вселенной все равно. Вероятно, он был прав. Но, возможно, так оно и было: возможно, это была математика.

– Мы едем за помощью. Видите этот поворот на дороге? Прямо за ним ферма, фермы МакКиннона. Это ориентир. – Странно было пытаться увидеть все это свежим взглядом. Д. Х. никогда не думал об этих дорогах. Он владел ими, не нуждаясь в том, чтобы их видеть.

Это было их место, но вместе с тем и не их место. Он не знал, кем были МакКинноны, если те все еще имели какое-то отношение к ферме, носившей их имя. Они с Рут не заходили поздороваться, когда приближались к дому. Как бы восприняли их местные жители – чернокожих незнакомцев в машине за восемьдесят тысяч долларов? Они отсиживались у себя. Они даже не любили останавливаться в продуктовом магазине или на заправке, заметные и напряженные. Понадобится ли ему пистолет в будущем? Д. Х. никогда не верил в эти штуки. Смогут ли наличные из сейфа в шкафу хозяйской спальни хоть как-то им помочь?

Клэй начертил на бумаге несколько линий. Они стали непонятными, как только он оторвал от них карандаш. Сердце у него было не на месте. Его сердце было на заднем сиденье: его сердце было там, где Роуз.

– Вы не понимаете. – Ландшафт был открыт глазу, и поля раздражающе и настойчиво разбегались прочь. – Я не знал, что делать. Я ничего не могу сделать без телефона. Я бесполезный человек. Мой сын болен, а моя дочь пропала, и я не знаю, что мне нужно делать прямо здесь и сейчас, я понятия не имею, что делать.

Глаза у него были ужасно влажными, Клэй пытался успокоиться. Он проглотил всхлип, как будто это была отрыжка. Он был таким маленьким.

Джордж не доверял этому месту. Если бы у него случился сердечный приступ, он бы заплатил три тысячи долларов за полет на вертолете обратно на Манхэттен, где верили в то, что чернокожие тоже люди. Это место, несмотря на красоту, было недостаточно хорошим для него. Люди здесь были подозрительны, обижены и подчинялись пришлым богачам. Здесь люди молились, чтобы Майк Пенс стал посланцем господним во время неминуемого конца. И все эти исследования, в которых врачи и медсестры заключали, что чернокожие могут потерпеть, и воздерживались от назначения паллиативных опиоидных лекарств.

– Я знаю, что делать.

Клэй не мог высказать вслух сомнения в том, что у врачей будут для них ответы. Он сложил зубы своего сына в пакет с защипом. Они лежали у него в левом кармане, и Клэй берег их, точно какие-нибудь жуткие четки.

– Может, в больнице все объяснят.

– Перед этим. Нам нужно остановиться. Заедем домой к Дэнни.

– К кому домой?

Джордж не мог объяснить свою веру в то, что Дэнни единственный из всех людей поймет, что происходит, и предложит если не решение, то стратегию. Таким он был человеком. Они могли пойти к Дэнни и сказать, что девочка пропала, и что мальчик болен, и что все они испугались шума в ночи, и Дэнни, как Волшебник из страны Оз, сможет даровать им выздоровление и безопасный проезд.

– Дэнни был нашим подрядчиком. Он сосед. Он друг.

День казался таким нормальным.

– Мы должны доставить Арчи в больницу.

– Доставим. Десять минут. Мы остановимся на десять минут. Говорю вам, Дэнни поможет, он что-нибудь придумает.