— Ты что делаешь? — спросила, подойдя ко мне, Даша.

— Помылась? — рассеяно сказал я. — С легким паром. Пытаюсь проверить, пробьет ли пистолетная пуля каску, а он почему-то не стреляет.

— Ну и правильно, это же боевое оружие и стреляет только по реальной цели, — спокойно объяснила она.

— А ты откуда знаешь?

— В университете проходила основы военной подготовки.

— Ну, если ты такая образованная, скажи, если мы наденем такую защиту, — я показал на каску и стальные щитки, — куда пистолет станет стрелять, по металлу или по нам?

— Откуда я знаю, какая у него программа. Если хочешь, могу посмотреть. А ты пока пойди помойся, я тебе оставила немного теплой воды.

Идея была неплохая, и я внял здравому совету. Когда вернулся, Даша готовила еду, что тоже было необходимо. К сожалению, после взрыва дом был обесточен и полуфабрикаты пришлось есть в полусыром виде. Невкусно, но ничуть не хуже недоваренной каши в семнадцатом веке.

— Ты разобралась с оружием? — спросил я, когда мы сели за стол.

— Поверхностно. Специальные программы я не знаю, но мне кажется, компьютер старинное оружие не опознает. Нужен эксперимент.

И такой эксперимент мы вскоре провели. К сожалению, на самих себе, но, к счастью, успешный.

Дело было так.

К дому любовницы капитана мы подошли со стороны леса. Как и Дашин, он одиноко стоял в красивом, светлом лесу, за высоким глухим забором. Обычный милицейский капитан, насколько я разбираюсь в табели о рангах, персона невеликая, но наш знакомец, если судить по апартаментам, обычным милиционером не был.

За забором мы увидели большой красивый дом. Конечно, в сравнении с дворцом Вороновых, он мог показаться скоромной дачкой, но здесь его сравнивать было не с чем.

— Ничего себе, — сказал я, рассматривая приют офицера, — неплохо у вас живут бюджетники. Это сколько же сотен лет ему нужно было копить деньги, чтобы все это построить на свою зарплату!

Даша юмора не поняла. Чем ближе мы подходили к цели, тем она делалась все строже и сосредоточеннее. Однако на все предложения подождать меня в лесу, упрямо качала головой.

— Осторожнее, к нам кто-то идет, — предупредила она.

Зрение у Даши, как я уже мог убедиться, было много лучше, чем у меня, и я поверил ей на слово. Мы остановились и только спустя минуту, я разглядел кравшегося к нам человека. Он был в осеннем камуфляже и почти сливался с желтым фоном. Мы остановились и ждали, когда он подойдет. Когда человек приблизился, удалось разглядел его лицо. Это был наш вчерашний знакомец — оруженосец капитана с украинской фамилией Ляшко. Нас он не узнал. Меня он видел в женском платье с макияжем, Дашу — голой.

— Здесь нельзя гулять, — сказал он, направляя на меня автомат. — Здесь частное владение, немедленно покиньте территорию.

— Хорошо, — согласился я, — но нам нужен твой капитан.

— Какой еще капитан, о чем это вы? Нет здесь никакого капитана, я уже сказал, что это частное владение.

— Ты что, Ляшко, врешь, когда я точно знаю, что это его дом!

— Если вы не уйдете, то я буду стрелять, — сказал охранник, немного попятившись, — потом не обижайтесь!

Почему-то он выглядел совсем не грозным, мало того, казался чем-то сильно напуганным.

— Хорошенькое дело, тебя собираются расстрелять из автомата, а ты ещё и не должен обижаться! — сказал я, направляясь к нему. — Проводи нас к входу.

— Свят, свят, свят, — забормотал он, отступая, и вдруг из ствола его автомата вырвалось несколько огненных всполохов.

Меня больно ударило в грудь, так, как будто по ней с размаха стукнули молотком. Даша пронзительно закричала, а автоматчик повернулся и бросился бежать, осеняя себя крестным знамением.

— Что это он? — спросил я подругу, рассматривая испорченный плащ ее покойного папы. — Вот паразит, посмотри, что он наделал!

— С тобой все в порядке? — оборвав крик, спросила девушка.

— Вроде, жаль, плащ пропал. Кажется, мы с тобой оказались правы, стрелковые программы старую защиту не опознают. А что это с ним?

Даша засмеялась.

— Ты бы на себя со стороны посмотрел, гуляешь в старинном немецком шлеме, да еще и с луком. Лоб тёмный, подбородок белый, он, наверное, решил, что ты Сатана.

— Это хорошо, что Ляшко испугался, мы им здесь сейчас такого шороха наведём! — сказал я, рассматривая повреждённое платье. — Щиток хорошо выстрелы держит, только ты под него что-нибудь мягкое подложи, а то вся грудь будет в синяках.

Мы спокойно пошли дальше. Бетонный забор, окружавший усадьбу, был не меньше четырех метров высотой. По верху его была протянута колючая проволока. Не усадьба, а настоящая крепость. Перелезть через такой забор без специальной подготовки было нереально, и мы пошли искать вход.

— Смотри, вон камера наблюдения, — сказала Даша.

Действительно над забором торчал шест с небольшой телекамерой, направленной в нашу сторону.

— За нами следят, — добавила она.

— Вот я им послежу! — сказал я. — Заодно испробую лук.

Мы подошли к забору, и я метров с шести всадил стрелу точно в объектив. Камера застыла на месте, а мы отправились дальше.

— Ты не боишься? — спросила Даша, когда впереди показались дорога и ворота.

— Не боятся только дураки и сумасшедшие, — изрек я прописную истину. — Конечно, боюсь, но они нас боятся ещё больше.

Мы подошли к воротам. Они были заперты, а наверху торчала такая же камера, как и та, что я разбил. Я помахал рукой невидимым зрителям, но никакой реакции не последовало. Мы осмотрели ворота, ничего похожего на звонок, на них не оказалось. Пришлось опять наживлять стрелу. Однако на этот раз выстрелить я не успел. Из невидимого микрофона раздался мужской голос:

— Это частное владение, немедленно покиньте территорию!

— Мне нужен капитан, — сказал я. — Если он сейчас не выйдет, то я у вас тут все перебью.

— Кто вы такой и что вам нужно, — опять спросил микрофон, на этот раз знакомым капитанским голосом.

— Ты мне нужен, выходи, есть разговор.

— Я вас не знаю, кто вы такие?

— Ее тоже не знаешь? — показал я на девушку. — Лучше выйди, а то я тебе память быстро восстановлю!

Такая грубость и настойчивость хозяину не понравилась, и он пригрозил:

— Если вы немедленно не уйдете, мы вынуждены будем стрелять.

Он говорил, старательно понижая голос, что бы он звучал грозно и мужественно, это чувствовалось и снизило динамизм момента.

— Твой придурок Ляшко в меня уже стрелял, видишь, куртку испортил. Можешь и ты пострелять, если хочешь. Если не боишься, что с тобой будет то же, что с твоими людьми!