Рацию Мазуров с собой таскал всегда. Беда была в том, что это был древний, устаревший экземпляр, размещавшийся в специальной сумке, и отказывающий в самые нужные моменты.

— Может, мы пойдем, а? Мы уже не нужны вам, гражданин начальник? — спросила Роза, просто сияющая от счастья.

— Я тебе пойду, на хрен! — огрызнулся Колодников. — Стой тут, жди.

На счастье Мазуров отозвался быстро, сразу.

— Десять вызывает сорок-пятьдесят два. Что у вас?

— Михалыч, в каком сарае хабар Авезова? — спросил Колодников.

— Во втором слева.

— Там ничего нет.

— Как нет? Не может быть.

— Ну, нет и всё! Пусто. Одна пыль!

— Постой, какой сарай, слева, или справа?

— А это как смотреть. По нашу, лицом к сараю — слева.

— Слева? Лицом? Нет, вы что! Слева, это если смотреть из гаража.

Колодников рассвирепел.

— Нет, кто так считает — из гаража!? — завопил он в микрофон. — Все считают — от себя, от себя, снаружи, а не изнутри. Ну, ты!… Чудо!

Из динамика послышался шум и треск, по интонации больше напоминающий короткую матерную фразу. После этого разыскник отключился.

Колодников, а за ним и Фортуна с Зудовым вернулись к гаражам.

— Так, а это чей гараж? — спросил Колодников, тыча пальцем в сторону второго сарая, уже справа.

— Это, это Мироныча, — признался хозяин самогонного аппарата.

— Какого Мироныча? — переспросил Фортуна.

— Ну, из шестого барака, Гринчина.

— Это который умер на прошлой неделе? — понял участковый.

— Ну да. Вот, вчера девять дней было. Дочка выставила литра три всему бараку.

Выслушав этот диалог, Колодников махнул Паше рукой.

— Значит — ничей. Ломай, Паша!

Зудов вооружился найденным у старика в сарае ломом, и за пару минут выкорчевал из двери пробой вместе с замком и какой-то железной полосой. Ким и его подельник смотрели на это зрелище буквально с открытыми ртами. Оба были профессионалами по части «бомбёжки» гаражей, но с такой «квалификацией» сталкивались первый раз.

— Вот бы нам его позавчера, к тому гаражу, — шепнул Ляга на ухо другу.

— Ага, здоровый, бык! Жалко, что мент.

Первым, вооружившись фонарём Фортуны, в сарай нырнул Колодников. Тут же оттуда донесся его восторженный клич: — Есть! Вот они, родные!

Вскоре в сарае зажёгся электрический свет.

— Володя, понятых веди, — скомандовал Колодников.

Этот сарай был довольно обширным, гораздо больше предыдущего. Так что в нём поместились все, и понятые, и подозреваемые. Сюда же протиснулся и владелец самогонного аппарата.

— Ого! — присвистнул он. — Вот это они их натащили!

В самом деле, у дальней стенке сарая лежали всемирно известные клетчатые сумки каждая объемом с половину мавзолея. Было их штук десять, и только пара ближайших уже заметно опала боками, а остальные выгибались упругими боками. Кроме того, тут же стояли два мешка сахара, мешок муки и ещё какие-то коробки с продуктами. Сбоку сиротливо стояли настольные торговые весы.

— Не наше это всё. Мы и не знаем, откуда это. Гараж не наш. Подбросили они нам их, сами менты и подбросили, — начала нараспев Роза, явно извергая все эти речи в сторону понятых.

— Ага, это я всё из кармана достал и незаметно бросил в угол, — съехидничал Колодников, и попробовал поднять одну из сумок. — Вы что, «Газель» что ли нанимали, чтобы всё это перевезти? Тут втроём то не упрешь, в каждой суме килограммов по тридцать.

— Не воровали мы, не наше это, — продолжала петь мама Роза.

— Так, Паша, езжай за Авезовым, пусть опознаёт своё добро, — велел Зудову Андрей. Далее была долгая, нудная процедура переписи найденного, попытки разговорить владельцев хабара.

— Ключи от этого сарая вы где взяли? — напирал Колодников.

— Да нигде мы ключи не брали. Не наше это всё! — настаивала Роза.

— Ну, не компостируй мне мозги, Роза! Сейчас пальчики снимем, и доказательная база у нас будет полная.

— Да, поди, у Машки ключи стащили, внучки Мироныча, — предположил Фортуна. — Она и до смерти деда пила запоями, а сейчас вообще хлещет по чёрному. Тот ветеран был, вот они на его пенсию и жили. А теперь сдохнет с голоду.

Потом приехал Авезов, начал чуть не целовать родные сумки. Подъехал и Сычёв, начавший снимать отпечатки пальцев с гладкой поверхности весов, так же прихваченных вороватыми друзьями из тонера.

— Есть тут пальчики, и хорошие пальчики, — сообщил вскоре он. Рассмотрев на свет пленки с отпечатками, он хмыкнул, и помахал их перед носом Кима. — Юра, эти твои завитки я уже наизусть знаю. А вот и шрамчик косой с твоего указательного пальчика. Так что — колись, милый, пока не поздно. Все улики против тебя.

Ким сморщился так, что Зудов понял, что эксперт прав, и именно этот внук корейца и сын цыганки тащил весы из тонера, и возился с ними в этом сарае.

Дело шло уже к концу, Юру и Лягу запихнули в Уазик, и все начли выходить из сарая, когда Зудов заметил в уголке что-то, похожее на свёрнутый вчетверо листок бумаги. Он поднял свою находку, и, развернув её, изменился в лице.

В это время Фортуна в стороне раскручивал Авезова.

— Нет, Расул, ты что, совсем ох….!? Мы твой хабар нашли? Нашли. Давай, накрывай поляну. Башлять надо за хорошую работу.

Азербайджанец сморщился, но в карман полез.

— Слюшай, совсем дела плёхо идёт, — бормотал он. — Воруют и воруют. Совсем доходу нету.

— Ладно, не жмоться, у тебя ещё три точки по городу, я же знаю.

Подойдя к Колодникову, уже травившему с Сычёвым анекдоты, Зудов тронул его за плечо.

— Андрей, смотри, что я нашёл.

Колодников посмотрел на его бумажку, присвистнул, и велел: — Брось обратно на место, — а потом крикнул на улицу, Фортуне. — Володя, верни понятых.

— А этих?

— Кима не надо.

Через полчаса, уже в отделении милиции он допрашивал Юру Кима. Тому два месяца назад стукнуло шестнадцать, так что вместе с ним в кабинете на законных основаниях присутствовала и мама Роза.

— Ну, про кражу мне всё понятно, — сказал он спустя час после начала допроса. — Ты мне теперь, Юра, расскажи, как вы убили женщину три дня назад?

Эта фраза просто поразила Кима. Он даже вскочил со стула.

— Я!? Женщину!? Какую женщину, что ты мне ещё вешаешь, начальник? Мокруху хочешь повесить?

— Ничего я тебе не вешаю. А женщину вы убили молодую, хорошую, красивую. Кое-какие её документы мы нашли у вас в гараже.