Когда на пороге кабинета показался Виталий Храмов, он был бледен и всклокочен. По лбу и вискам стекали струйки пота. Он смотрел какое-то время на меня остекленевшим взглядом, а потом метнулся из офиса, едва не снеся мощную металлическую дверь, что в принципе не по силам даже очень могучему человеку.

Родион вышел из кабинета и проводил его взглядом.

— Ну вот, — сказал он, — парень очень хотел узнать правду. Сам рвался. Я же не виноват, что его брат — бандит и убийца, а невеста исполнила «заказуху», за что и была убита, да еще подставила, на пару с Амалией Шпеер, кучу своих подруг и коллег. Ничего страшного. Кстати, сегодня вечером приезжает Валентина. Покуда ее нет, схожу-ка в «Фаворит»… пока его не закрыли. «Отнесу» пару сотен на воскресный матч английской премьер-лиги.

Я покачала головой:

— Ничему-то, босс, вас не учит жизнь! Вы продолжаете играть на тотализаторе! Кстати, — я сделала свирепое лицо, — мы с вами еще не посчитались за то, что вы поставили на эту Вербицкую-«кротиху» сто баксов, то есть против меня!

— Пусть тебя утешает то, что я поставил на проигравшего. А вообще-то я хотел любыми средствами показать тебе, что не надо упираться… ладно, я сам был виноват, не будем больше об этом. Ну, я пошел.

— Не блуждайте долго, Родион Потапыч!

Родион закивал и испарился. Я вошла в его кабинет и села за рабочий стол Шульгина. На экране его ноутбука неожиданно для себя я увидела фото не старого еще человека, с прилизанными височками и пытливым взглядом. У человека была сардоническая складка губ и большие уши.

— «Бражнин А.А., — прочитала я, — генерал-майор КГБ в отставке…» — И я проглотила все досье, опрометчиво оставленное Родионом на виду. Он так спешил «отнести» деньги, что даже позабыл свою обычную предосторожность: никогда не оставлять на мониторе содержимое любого из файлов секретных баз данных.

Я смотрела на Бражнина. Видно, этот таинственный генерал не давал Родиону покоя.

Взглянула на генерала раз и другой. Отошла. Потом посмотрела снова. Словно заноза засела в голове. Каждому из нас знакомо ощущение, что вот сейчас ты вспомнишь что-то важное — чувство неуловимое и мучительное вдвойне оттого, что ты не знаешь, какого характера воспоминание тебя посетит, что это вообще будет — образ человека, эпизод из жизни, рассуждение или просто догадка.

— Нет… — пробормотала я. — Не стоит влезать… Лучше заняться уборкой дома. Если Валентина застанет такой хаос, то влетит прежде всего мне. С Родиона — что взять? С мужиков спрос невелик, почти все они неряхи.

И я, переодевшись, решительно приступила к генеральной уборке офиса и жилых комнат, по собственному опыту зная, что босс будет отсутствовать не меньше двух часов.

Ставки он всегда делал не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, хорошенько все обдумав…

* * *

Прошло несколько дней. Минули новогодние праздники, началась очередная рабочая неделя. Родион Потапович, который не стал ознаменовывать очередной Happy New Year длительным запоем, как оно случается у многих россиян и даже россиянок, да это и не было ему свойственно, тем не менее был мрачен. Что-то его снедало, но он не говорил — что.

И я, и Валентина чувствовали его угнетенное состояние. У Родиона даже аппетит испортился, а уж с этим-то, даже несмотря на щуплость и тщедушность моего босса, у него всегда все было в порядке. Валентина предполагала, что муки ее мужа связаны с посещением букмекерских контор, точнее — одной конторы. Она грозилась поджечь пункт приема ставок злосчастного «Фаворита», обещала даже по заокеанскому методу вызвать к Родиону психоаналитика, на что тот, как завзятый антиамериканист, замахал руками и даже, похоже, выругался.

Мои попытки выяснить что-либо у Родиона Потаповича также давали осечки. Впрочем, я могла предположить с большой степенью вероятности, что занимало все мысли моего драгоценного работодателя. На его столе я нашла бумажку, на которой были вырисованы генеральские погоны, чей-то внушительный профиль и крупными печатными буквами написано одно только слово: БРАЖНИН.

Надо же, от бессилия босс даже взялся рисовать, хотя никогда этим не грешил.

Я положила бумажку в карман, и Родион о ней не вспомнил.

В один прекрасный январский день он в очередной раз отправился в «Фаворит». Я увязалась за ним, заявив, что хочу поставить на теннис и лично на Марата Сафина. Босс покосился на меня, кажется иронично, и сказал:

— Ну решительно все женщины одинаковые — ставят на тех, кто посимпатичнее, а не на тех, кто посильнее!

— Ну решительно все мужчины одинаковые, — в тон ему отозвалась я, — думают, что они самые умные!

Босс пробурчал что-то, но от последующих комментариев благоразумно воздержался.

Мы пришли в «Фаворит». Здесь было совсем немного народу: три или четыре парня, а с одним из них — девушка, изрядно, кажется, подвыпившая. Ну что ж вы хотите — январь, новогодние страдания, однако.

Родион взял распечатку и стал усиленно размышлять над расписанием соревнований, на которые принимаются ставки. Я же вышла на улицу. Падал снег. Снежинки, крупные и красивые, кружили, как большие безмолвно-белые шмели. Я вынула из кармана лист с нарисованными на нем погонами и профилем, кисти Шульгина, и надписью «Бражнин». Несколько снежинок, кружась, упали на него, я подняла было руку, чтобы смахнуть их, но… вдруг рука моя застыла в сантиметре от поверхности листа. Ну надо же!

Мысль пронизала мозг, и вдруг все стало ослепительно ясно. Ну конечно! Генерал Бражнин никуда и не прятался! Лучший способ не привлекать внимания — это всегда быть на виду!

Я поспешила обратно в приемный пункт. Родион все так же старательно корпел над распечаткой. Юноша с синим лицом попытался сделать мне комплимент, но на втором же слове запнулся и преглупо захохотал. Но я была слишком захвачена своей мыслью, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Я схватила Родиона за локоть и затрясла:

— Родион Потапыч… Р-ро… П-по-тапыч!

— Не мешай, Мария, я составляю «экспресс», — неспешно ответил он.

— Какой еще «экспресс»? — начала было я, но тут взгляд босса поверх моего плеча помутнел, и он досадливо бросил распечатку:

— Ну все! Удачи не жди! Он все сглазит!

И я услышала знакомый голос:

— Здойово, ойлы!

— Здоровее видали, — отозвался один из мрачных мужиков. — Шел бы ты отсюда. Труха, пока по шее не получил.

Впрочем, тот не обратил на недружелюбную реплику никакого внимания, а подкатился к нам с Родионом:

— Здьйаствуйте! Как дела?

— Без вас — прекрасно, — ответил босс.

Я перевела взгляд с лица Родиона на лицо Бранна, потом схватила обоих мужчин под локти и, несмотря на то что они упирались, выволокла их на улицу.

— Что… что такое? — задиристым петушиным голосом выкрикнул босс, верно, позаимствовав некоторые интонации у Бранна-Трухи.