Из-за часовенки вышел мальчик в темном костюмчике.

– И много у вас тут таких?

– Много мимо стражи не провести. Впрочем, случай особый, и я готов пойти на уступки, что вы думаете насчет этой часовни?

– Там замок, – вмешался паж.

– Не беда. – Джулия поковырялась в скважине и вскоре открыла дверь. – Ну где у вас бумага и чернила?

Жар прошел первым, придирчиво оглядывая внутреннее убранство, принцесса последовала за ним.

– Любопытная роспись, вы не находите? – Король пересек залу и подошел к колонне у алтаря. – Этот замок всегда принадлежал Солнцеворотам. Ребенком я любил играть здесь в войну.

Джулия почувствовала неладное.

– Мне не нравится здесь, – отрезала она. Тело напряглось в ожидании удара. Жар махнул рукой подавая какой-то знак, воительница прыгнула, пытаясь добраться до короля, но пол под ее ногами провалился.

Трорнт очнулся оттого, что кто-то смачивал ему уксусом виски. Болела голова. Он открыл глаза и увидел, сидящего рядом Аскольда.

– Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? – Голос колдуна полнился добротой и печалью.

– Что случилось? – Карл медленно начал вспоминать. Горицвет молчал, дожидаясь, пока память сама не возвратится к его ученику.

– Джулия была здесь? – наконец спросил рыцарь.

– Была.

– И…

– Тебе дали сильного снотворного. Я даже боялся за твой рассудок. Потом эта женщина разделась и…

– Боже! Она мне этого никогда не простит. Учитель, я не виноват. Меня провели как ребенка.

– Я верю. – Глаза Горицвета выражали крайнюю усталость.

– Я пойду к ней и вымолю прощение. – Трорнт, качаясь, поднялся, нашел свою одежду.

– Не думаю, что это возможно.

– Я попытаюсь… Она должна хотя бы выслушать мои оправдания. Ты не поможешь мне?

– Помог чем мог. А сейчас… Джулии нет во дворце.

– Как нет?! – Карл так и сел у ног колдуна.

– Похищена или убита. Я сам видел ее в последний раз, когда она заплаканная выбежала из этой комнаты.

– И ты не остановил ее?

– У меня была уважительная причина. – Колдун отодвинул воротник, закрывающий шею, и показал длинную багровую полосу.

– Что же делать?

– Эльлинсинг собирает всех там… – Он неопределенно махнул рукой.

– Я найду ее! – Трорнт опустился перед Аскольдом на колени. – Клянусь, я найду ее, чего бы мне это ни стоило.

Уже неделю как я живу у господина Тробриллы в Азалоне. Местный лекарь осмотрел меня и, не найдя ничего серьезного, прописал Арнику и порошки из неизвестных мне трав. Пока я валялся без сознания, произошли удивительные события. Джулия, во главе огромной армии, пролетела по небу, как утверждает госпожа Тробрилла, полностью покрыв его, так что полчаса не было видно ничего, кроме сверкающих доспехов и огромных крыльев. Жаль, я пропустил это зрелище. Но теперь-то моя судьба решена, и я ни за что не упущу свой шанс. Когда окончательно поправлюсь, попрошу у Урфуса дракона и полечу в Танаталатес. Вообще для жизни в этом мире мне не хватает элементарных знаний. Поэтому я решил записывать самые интересные наблюдения. В деревеньке проживает один человек, некогда получивший знания в Храме. Как только я смог подняться, первым делом посетил этого благородного отшельника. Им оказался еще не старый человек в обычной, даже бедной одежде. Я представился ему странствующим колдуном. Каких в этих краях немало. Сказав, что мечтаю поступить в Храм, я попросил дать каких-нибудь книг, чтобы произвести впечатление на учителей. Пообещал также щедро отплатить ему в будущем.

Мне показалось, что господин Гурий Град, как он себя сам назвал, не поверил ни одному моему слову, но книгу все-таки дал, проводив меня долгим, внимательным взглядом. Уже подъезжая к замку, я увидел пасущийся табун и понял, что во всей южной провинции, наверное, только о том и говорят, что о появлении лошадей и молодом колдуне, с чьей помощью эти мифические создания перенеслись со страниц книг и детских сказок на земли Элатаса.

Прикинув все «за» и «против», я пришел к выводу, что это событие не произвело фурор в масштабе всей страны только потому, что его затмила агитационная кампания Джулии.

Вот высказался, так высказался, надо бросать эти словечки, а-то еще накличу на себя беду.

Я занялся изучением магии и летописей. Госпожа Тробрилла говорит, что из меня выйдет великолепный летописец вроде Ливня Тота, если я, конечно, выучусь нормально разговаривать. Но это вопрос времени. В библиотеке господина Града оказались несколько книг этого автора. Я сравнил его с другими летописцами, понятно, почему он так популярен. Очень простой, доходчивый слог, кроме того, он почти не играет с метафорой, все трактаты предельно точны и ясны. Некоторые написаны превосходным ямбом. Хотя я лично предпочел бы стиль прозы Толкина. Но это опять из другой оперы. Его последняя книга, начатая и оставленная в доме Эдуарда, не дает мне теперь покоя.

Я твердо решил найти сестру, поступить в Храм. И вообще, если один мир отверг меня, к чему теперь печалиться о нем. Твердо решил обосноваться в Элатасе.

Как я ошибался тогда, представляя свою жизненную дорогу прямой, словно луч солнца.

Невольно вспоминается одна строчка из «Маятника Фуко» Умберто Эко, необыкновенно подходящая и объясняющая мою ситуацию: «Не обязательно хотеть, достаточно быть готовым».

Итак, я пописывал наблюдения, лежал кверху брюхом, забавляясь историческими поэмами и ежеминутно дергая моих гостеприимных хозяев и прислугу на предмет, правда это или метафора.

К вечеру все уже желали моей смерти, а Урфус говорил, что у меня в голове конопляная каша. Я прекрасно научился беречь силы и, натрудив глаза за день чтения заставлял всех и каждого читать мне по ночам.

В качестве метода сопротивления Тробрилла предложил научить меня владению мечом. Но я тут же растянул все мышцы и оставил эти убийственные практики, наивно предполагая, что Джулия как-нибудь да защитит меня.

Эти дни, пропитанные безмятежным покоем, я, наверное, и сейчас могу назвать самыми счастливыми днями моей жизни. Я мечтал уже, как облаченный в золотые доспехи, на платиновом драконе прилечу в Танаталатес как принц крови, адепт какого-нибудь Храма и законный правитель небольшого княжества. Я представлял, как будут удивлены и счастливы обитатели Азалона, лицезрея мое вознесение.

В один из таких очаровательных вечеров состоялось первое публичное прочтение моего «Тигля». Надо ли говорить, как я был взволнован из-за этого. Ведь мое произведение было не похоже на все, что мои слушатели знали до этого. Во-первых, начало моей сказки было написано скорее как пьеса, то есть не имела слов автора. Когда я писал «Тигль», я вообще ничего не придумывал, слова моих героев словно текли мне в уши и выливались из-под когтя дракона, который я макал в платиновую кровь. Рассуждая философски, пьесы тем и хороши, что не имеют слов автора, в то время как сам автор все время примеряет то ту, то иную маску, внешне оставаясь прилежным пересказчиком чужих мыслей.