– То же самое и у меня с Питером, – говорю я. – Понимаешь, он юрист, так? Уверен, он с удовольствием поговорит с тобой об этом. Хотя предупреждаю сразу… девяносто процентов его рассказов о работе жуткая скука. Хотя, может, просто он так рассказывает.

Эллери смеется.

– Заметано. Может, я и поймаю тебя на слове. – Я стою к ней спиной, пока, доставая из шкафчика миску для попкорна, Эллери продолжает говорить, и ее голос звучит гораздо спокойнее. – Странно, но впервые за очень долгое время я почти не могу… увидеть себя в будущем, – произносит Эллери. – Я размышляла о том, что случилось с моей тетей, и воображала, что один из нас, я или мой брат, может и не закончить среднюю школу. Ну, типа, только один из близнецов Коркоран получит возможность двигаться дальше. А Эзра гораздо больше похож на мою маму, чем я, поэтому… – Обернувшись, я вижу, что она задумчиво смотрит в окно, в темноту. Затем ежится и, извиняясь, смотрит на меня. – Прости. Это какая-то патология.

– У нас подпорченные семейные истории, – говорю я ей. – Патологичность определяется территориальной принадлежностью.

Я веду ее в гостиную, сажусь в углу дивана, и ставлю рядом с собой миску попкорна. Эллери уютно устраивается рядом и подает мне воду.

– Что хочешь посмотреть? – интересуюсь я, нажав кнопку включения на пульте и щелкая по каналам.

– Мне все равно, – отвечает Эллери. Зачерпывает немного попкорна из миски. – Я просто рада выбраться на вечер из своего дома.

Мои прыжки по каналам приводят нас к первой серии «Защитника». Эпизод, в котором появляется Сейди, уже прошел, но я все равно останавливаюсь на этом канале.

– Да, понимаю. Я все думаю о том, что прошла почти неделя, как я подвозил Брук. – Я открываю свою минералку. – Кстати, я хотел тебя поблагодарить. Ну, ты понимаешь. Что поверила мне.

Эллери не отрывает от меня взгляда своих влажных, темных глаз.

– Ужасная была для тебя неделя.

– Не забывай, я видел, через что прошел Деклан. – Образы футуристического города с темными, залитыми дождем улицами мелькают на экране перед нами. Герой лежит, съежившись, на земле, над ним нависают двое мускулистых, одетых в кожу парней. Он еще не стал наполовину киборгом, поэтому сейчас ему надерут задницу. – У меня еще не все так плохо.

Эллери рядом со мной меняет позу.

– Но у него была целая история отношений с Лейси. Ты же не был парнем Брук или… – Она мгновение медлит. – Ее лучшим другом.

Нам удалось продержаться почти четверть часа, не затронув неприятную тему. Тем лучше для нас, наверное.

– Как думаешь, надо показать полиции то, что мы нашли? – спрашиваю я.

Эллери кусает нижнюю губу.

– Не знаю. Меня, честно говоря, тревожит то, как я это добыла. И твое участие может показаться подозрительным. Плюс я до сих пор не доверяю Райану Родригесу. – Она, нахмурившись, смотрит в телевизор. – С этим парнем что-то неладно.

– Есть другие полицейские, – говорю я.

Но возглавляет это дело офицер Макналти, и при мысли о новом с ним разговоре мне становится нехорошо.

– Дело в том, что… меня кое-что интересует. – Эллери берет пульт, словно хочет переключить канал, но просто задумчиво вертит его в руках. – Предположим, наша логическая догадка верна и Кэтрин действительно… – она понижает голос почти до шепота, – сбила мистера Баумена. Как по-твоему, это… э… все, что она сделала?

Я хочу проглотить зерно попкорна, но не могу. В горле пересохло. Я делаю большой глоток воды, прежде чем ответить Эллери, и пока я его делаю, думаю о Кэтрин, которая спускалась сегодня по лестнице с лицом, похожим на маску. О том, как она подставила меня, когда меня допрашивали в первый раз. Об испуге в ее глазах в тот день, когда Питер организовывал поисковую группу.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну. – Эллери произносит это слово медленно, неохотно. – Мне, вероятно, следовало предварить это, сказав… что я много думаю о преступлениях. Слишком много. Я это понимаю. Это своего рода проблема. Поэтому ты должен воспринимать мои слова критически, потому что я просто… от природы недоверчивый человек.

– Ты подозревала меня, правильно?

Эллери замирает. Черт, я не хотел этого говорить. Я уже хочу извиниться и сменить тему. Но я этого не делаю, потому что теперь, когда я это озвучил, я хочу услышать ее ответ.

– Я… мне, честно, не нравится, что я такая, Мэл. – Кажется, она впервые назвала меня сокращенным именем, но я не успеваю полностью осознать эту мимолетную случайность, как с ужасом замечаю, что на глазах у Эллери выступают слезы. – Просто… я выросла, не зная, что произошло с моей тетей. Никто ничего мне не говорил, поэтому я читала жуткие криминальные истории, пытаясь разобраться. Но добилась только того, что еще больше запуталась и превратилась в параноика. Сейчас я в таком состоянии, что мне кажется, я не могу доверять никому, кроме своего близнеца. По ее щеке катится слеза. Эллери бросает пульт на диван и сердито вытирает слезу, оставляя на бледной коже красный след. – Я не умею общаться с людьми. В смысле, до приезда сюда у меня была только одна подруга. Потом я познакомилась с тобой и с Мией. Вы такие классные, но случилось все это, и… мне жаль. На самом деле я не думала о тебе это, но я все равно… об этом думала. Если ты можешь меня понять.

Узел, сдавливающий мою грудь, ослабевает.

– Я понимаю. Все нормально. Слушай, я понимаю. – Я обвожу рукой комнату. – Посмотри – это мой грандиозный вечер осеннего бала. Не знаю, заметила ли ты, но у меня тоже только одна подруга. Я же сказал об этом на кухне, так? У наших семей подпорченная история. Все это отвратительно, но это действительно значит, что я тебя понимаю. И ты… мне нравишься.

Я переставляю миску с попкорном на журнальный столик и осторожно обнимаю Эллери. Она со вздохом прижимается ко мне. Это, по сути, дружеское объятие. Волосы Эллери падают ей на глаза, поэтому я убираю их, и сам не замечаю, как беру ее лицо в ладони. Какое приятное ощущение. Эллери смотрит мне прямо в глаза, губы изгибаются в легкой вопросительной улыбке. Я приближаю ее лицо к себе и, пока не успел опомниться, целую.

Губы у нее мягкие, теплые и чуточку маслянистые. Ладонь Эллери скользит по моей груди вверх и обнимает меня за шею, и по моему телу медленно распространяется тепло. Затем она легонько прикусывает мою нижнюю губу, и между нами пробегает электрический разряд. Я обнимаю Эллери и затягиваю к себе на колени, целуя ее губы и кожу на шее. Она толкает меня на подушки, ложится рядом со мной, и, черт возьми, этот вечер становится потрясающим.

Громкое клацанье заставляет нас замереть. Каким-то образом мы столкнули на пол пульт. Эллери садится в тот момент, когда наверху раздается мамин голос:

– Малкольм? Всё в порядке?

Черт. Она на кухне. Мы с Эллери отодвигаемся друг от друга:

– Отлично. Просто мы уронили пульт.