Она повиновалась, и вскоре, обнявшись, они сидели на заднем сиденье джипа. Слов не было. Вернулся Али. Он бросил два чемодана рядом с машиной. Сел на переднее сиденье пассажира. Обернулся к Сергею с Ольгой:

— Что будем делать дальше, капитан?

— Согреемся немного, вскроем баулы. Возьмешь деньги и драгоценности. Сколько захочешь. Только, Али, умоляю тебя, не используй это для войны. Хватит крови!

— Согласен! Я давно собирался совершить хадж. Тебе известно, что это такое?

— Известно!

— Паломничество в Мекку — мечта каждого мусульманина. Но не было денег, да и война эта… Теперь поеду! Вернусь, буду служить Аллаху!

— В священники подашься?

— У нас это называется по-другому.

— Что тебе, Али, сказать? Решение верное!

Когда мужчины вышли из машины, вдали раздались автоматные очереди, взрывы, одиночные выстрелы.

— Люди Гурама пошли на усадьбу Гофмана, — сказал Сергей.

— Знаю!

Они стояли, вслушиваясь в канонаду отдаленного интенсивного боя.

Разделив деньги и ценности, решили прощаться. Но Сергей, что-то вспомнив, вдруг спросил:

— Подожди, Али! Ты сотовый телефон Костычева не подбирал?

— У меня!

— Молодец! Ну-ка дай его сюда, звонок один сделать надо!

В памяти мобильника значился номер Волкова. Под первым номером. Кто такой Волков? Мент или просто знакомый полковника. Но надо начать с него. Сергей вызвал абонента. Тот ответил сразу и представился, сняв все вопросы.

— Товарищ майор, говорит лейтенант Сергушин. Я от Костычева!

— А где сам полковник?

— Он преследует Гофмана, меня оставил в засаде.

— А где вы находитесь?

— Хутор Глухой!

— Так, значит, Гофман там?

— Конечно, раз полковник лично его преследует. У него сотовый до города не берет, связался со мной. Просил узнать, что у вас там?

— У нас здесь ад! Группа нападающих атаковала внезапно, разнесла все в здании. Затем клином прорвала нашу блокаду и ушла в лес, взорвав часть дома. Преследовать в темное время отлично подготовленных бойцов считаю нецелесообразным. Сейчас вызвал представителей МЧС — разбирать завалы и вытаскивать трупы.

— Решение, майор, правильное! А говорил с тобой не Сергушин.

— Что? Как не Сергушин?

— Лейтенанта Сергушина убил твой начальник, майор. Он же убил и Гофмана. Но ему не повезло — он утонул в болоте.

— Что за ересь вы несете? И кто вы?

— Ты вопросы не задавай, а слушай! Поутру наведайся на хутор. В часовне под иконами найдешь обычную ручку для письма. В ней установлен магнитофон. Послушай запись, и ты многое, майор, поймешь!

Сергей отключил телефон. Али стоял рядом.

— Ну что, Али? Давай, что ли?

— Давай, Сергей! Счастья вам!

— Подожди, — спохватился вдруг Сергей. — На, возьми, — он снял с груди талисман Барса, — передай его сыну.

— Это правильно!

Бывшие непримиримые враги, ставшие друзьями, обнялись. А через несколько минут разъехались. Али на «Ниве» Костычева свернул куда-то в сторону и направился по, наверное, одному ему известному маршруту. Сергей же повел джип к городу.

Сергей с Ольгой въехали в город без проблем ранним утром. Остановились на самой окраине. Ольга вызвала такси. Добрались до железнодорожного вокзала. Спустились в помещение камер хранения ручной клади, оставили там чемоданы. Теперь надо было подумать об отдыхе, чтобы с утра посетить Илью Дмитриевича, адрес которого в свое время дал Сергею Гурам, и где его должна была ждать часть денежного вознаграждения. Там же, на вокзале, сняли на сутки квартиру. Возле центрального входа толпилось много людей с предложением сдачи жилья.

Утром пошли по нужному адресу. Сергей попросил подождать его на улице, сам же поднялся на шестой этаж, где находилась квартира № 12. Медная табличка на двери извещала, что здесь проживает не кто иной, как Илья Дмитриевич Сухаревский.

Сергей нажал на кнопку звонка.

Минуты через две хрипловатый немолодой голос спросил из-за двери:

— Кто там?

— Роенко, Сергей!

— Роенко?

— Да! От Гурама!

— Ах, да! Вот память. Ну, конечно же, минуту!

Дверь открылась, и на пороге Сергей увидел пожилого и очень худого человека с длинными, свалявшимися волосами. Лицо его было заспано.

— Извините, Илья Дмитриевич, я, наверное, разбудил вас?

— Пустяки! Проходите в зал. Я, простите, приму туалет и оденусь.

— Курить в зале можно? — спросил Сергей.

— Да, пожалуйста. Пепельницу в «стенке» найдете.

Роенко прошел в зал, где все дышало и жило стариной, антиквариатом. Даже коврик на паркете был старинный, потертый, с разошедшимися нитями по краям. И кресла кожаные. Таких сейчас не купишь! Под пепельницей хозяин квартиры, вероятно, подразумевал большой бронзовый диск с углублениями по краям и с распустившим свои крылья Пегасом посередине. Ничего другого, куда можно было бы стряхивать пепел, Роенко в «стенке» не нашел. Поэтому закурил, используя целлофан с пачки сигарет.

Илья Дмитриевич долго не задержался. Вышел посвежевший, аккуратно причесанный, в белой рубашке с пестрым галстуком. Предложил:

— Присаживайтесь, Сергей! А почему пепельницей не воспользовались? — спросил он, видя, как гость слюной гасит окурок.

— Пегасом вашим, что ли?

— Ну да!

— Жалко пачкать было. Без него обошлись.

— Хорошо! Перейдем к делу. Я сверился с фотографией, данной мне Гурамом, убедился, что вы и есть тот человек, которому я должен помочь! Исполняя волю моего друга Гурама, мне придется задать вам несколько вопросов.

— Мне кажется, что вы, Илья Дмитриевич, должны передать мне деньги!

— Несомненно! И вы их получите. Сто тысяч долларов. Я правильно назвал сумму?

— Правильно!

— И все же должен сначала спросить вас кое о чем.

— Спрашивайте. Только, если можно, побыстрее.

— Я понимаю, но мой друг Гурам попросил не только отдать вам деньги, но и обеспечить вашу полную безопасность от отъезда из города до прибытия в промежуточный пункт вашего длительного, насколько я понял, путешествия.

— И все же давайте ближе к делу!

— Хорошо. Вы будете один уходить из города?

— Нет!

— Женщина, мужчина?

— Женщина!