— Факт, — признал Жеглов.

— Нормальному человеку чуть ли не на корточки надо сесть, чтобы так ударить… Непонятно что-то…

— М-да, непонятно… Надо отметить это в протоколе, потом подумаем, — предложил Жеглов, но меня осенило:

— Слушай, Глеб, я что вспомнил… Как-то в Польше расположились мы в одной деревеньке, — кажется, Теплице называется… И вот хозяин, у которого я стоял, поляк он, горбун был. Десять вершков росту, но силищу имел невероятную… То есть на спор один раз подлез под першерона — у нас здоровые такие битюги были, семидесятишестимиллиметровые возили — и, представь себе, свободно поднял конягу! Ей-богу, не вру!..

— Это мысль, Шарапов, — сказал серьезно Жеглов. — Это мысль. Молодец, разведка: ты и меня надоумил — у горбунов размер ноги от роста не зависит и может быть очень даже большой. Молодец. Если ты прав, нам это делу может крепко помочь — горбуна-то искать легче… Поимеем в виду…

Опергруппа разделилась: Тараскин с целым взводом переодетых в штатское милиционеров бросился рынкам — искать оптовых торговцев продуктами и промтоварами, поскольку было очевидно, что трансформаторную будку шайка сложила только то, что не смогла унести, а унесенное попытается сразу же реализовать, благо время такое, что ничего на руках не задерживается. Пасюк с тремя людьми поехал по адресам барыг — людишек, про которых знали, что они приторговывают краденым. А Жеглов, обеспечив снятие остатков и бухгалтерскую ревизию в магазине, дабы иметь точное представление о похищенном, — чего и сколько? — отправился со мной в Управление: разобраться в материалах осмотра и доложить о происшествии по начальству.

Пока Жеглов разговаривал со Свирским, я начертил подробную схему разбойного нападения на магазин, а потом принялся листать толстую папку с делами «Черной кошки», которых я еще не знал. Часа в два вернулся из своего рейда по рынкам Тараскин, и, глянув на его унылую физиономию, я ему даже вопросов задавать не стал. Около трех появился Пасюк, тоже не солоно хлебавши, и Тараскин попросил Жеглова:

— Договорись с начальством: может быть, нас по домам отпустят? От картошки еще не раздохнули и сегодня всю ночь и весь день на ногах…

Жеглов обвел нас взглядом, и мы ему, наверное, не понравились, потому что он хмыкнул, надул толстую нижнюю губу и сказал:

— Эх, слабаки! Меня бы покормили сейчас хорошо, много мог бы я насовершать… — Но к начальству идти согласился: — Ползаете тут, как мухи, толку от вас ни на грош.

Правда, сходить к начальству он не поспел, потому что отворилась дверь и вошел полковник Китаин, замнач МУРа, поздоровался и спросил:

— Ну как дела, орлы?

И ответа ждать не стал — все про наши дела он знал, и орлами нас не считал, поскольку сказал Жеглову:

— Стареешь, брат, стареешь… Цепкость твоя хваленая ослабла, результатов не вижу, одни разговоры и полная сеть всякой уголовной шушеры. Мы от тебя другого ждем…

Сказал он это добро, с легкой усмешкой, но словно он Жеглова по щекам с размаху хлестнул — налилось темной кровью смуглое его лицо, казалось, от ее напора лопнет сейчас на скулах тонкая кожа и брызнет она цевкой. А глаза Жеглов опустил, и смотрел он вниз не от стыда или застенчивости, а от сдерживаемого бешенства, поскольку дисциплину разумел хорошо, и смирение это было злее гордости, оттого что Китаин распекал его в присутствии подчиненных.

— Спасибо за доверие, — только и сказал Жеглов. — Спасибо, ждете еще чего-то от меня…

Но Китаин не обратил внимания на жегловские амбиции и на тон его подковыристый даже не чихнул, а велел нам срочно собираться:

— Ваша бригада будет проходить курс самбо…

— А шо це за фрухт, и с чем его едят? — спросил Пасюк.

— Новая система рукопашного боя, — усмехнулся Китаин.

— О це дило! — обрадовался Пасюк. — Мэни зараз без борьбы як без хлиба: сидим целые дни на одном месте, спим подолгу — уси косточки замлили. Самый раз размяться трошки, а то аппетиту не будэ…

…Группа выстроилась в спортивном зале «Динамо», куда нас отвез — большое ему спасибо — Копырин. В зале было холодно, сумрачно, пахло потом и лежалыми волосяными матами. Инструктор, худощавый парень с постным лицом, переставил меня в конец шеренги — по росту, вслед за Тараскиным, — сказал сухо Грише, который вертелся вокруг с фотоаппаратом:

— Прошу вас не мешать занятиям. — Потом повернулся к нам и как-то бесстрастно, глядя поверх наших голов, заговорил тусклым голосом, и мне казалось, что у него зубы болят: — Моя фамилия Филимонов. Занятия будут проходить с вашей группой два раза в неделю. В связи с тем что вас не предупредили, а также в связи с плохим отоплением сегодня будете заниматься в одежде. Впредь на занятия будете приходить в трусиках и тапочках…

— Я последние шисть лит только в солдатских невыразимых хожу, — сказал Пасюк в надежде, что его выгонят с занятий, и добавил для убедительности: — В сиреневых…

Инструктор не повернул головы:

— Отставить разговоры!

Я видел, как Пасюк смотрит на неширокие плечи инструктора, на его вытянутое серое лицо. Пасюк его явно жалел. И еще ему было смешно, что этот задохлик будет учить нас борьбе.

Жеглов катал по спине толстые комья мускулов, стоял он против инструктора, чуть откинув голову и прищурив глаза. У него тоже инструктор не вызывал особого доверия.

А Филимонов, все так же глядя поверх нас, сказал бесцветно и негромко:

— Я буду заниматься с вами изучением новой системы борьбы, которая разработана в нашей стране преподавателями физической культуры товарищами Спиридоновым и Волковым. — Он морщил невысокий лоб под косой челкой, будто сразу не мог припомнить фамилии изобретателей новой борьбы. — Эта система называется «самбо», что обозначает «самозащита без оружия»…

Филимонов взял за руку Пасюка, вывел вперед, и они стояли перед нами лицом к лицу на матах; объясняя, инструктор не отпускал руки Пасюка, и выглядели они вместе так уморительно смешно, что нам даже спать расхотелось.

— Самбо — это система различных приемов борьбы с выходом из равновесия, она включает броски, рывки, удары, используемые в рукопашном и кулачном бою, и основана эта система на знании анатомии человеческого тела…

— Було бы в руках силенки, — сказал Пасюк. — Так и без анатомии можно…

Филимонов повернулся к нему:

— Ваша задача — свалить меня.

— Цэ можно, — сказал благодушно Пасюк и шагнул навстречу инструктору, протягивая вперед руки, чтобы ловчее ухватиться. Он успел даже зацепить его, а дальше случилось нечто несообразное: инструктор рванулся вперед, как лопнувшая пружина, дернул слегка Пасюка к себе, как серпом секанул его по ногам, и тот с грохотом шмякнулся на мат. Инструктор отступил на шаг и замер неподвижно. Пасюк, кряхтя, поднялся:

— От бисов сын! Та не успел я…

— Правильно, — сказал Филимонов. — Ваша задача научиться выполнять так приемы, чтобы ваш противник не успевал провести контрприем. Это называется передняя подсечка…