Илл. 83. Надгробная стела. Пантикапей, I–II вв. н. э.

Их стены покрывались фресковой росписью и надписями, мифологическими сюжетами, характерными для раннего времени (прекрасным примером являются фрески склепа Деметры в Керчи, I в. н. э.). Позднее в живописи все чаще появляются сцены из реальной жизни: изображения вооруженных воинов и сцены сражений – как, например, сцена боя боспорцев с сарматами в Стасовском склепе в Пантикапее, или детали быта, всадники, юрта – как в склепе Анфестерия (I в. н. э.).

На стенах склепов и на каменных надгробьях часто встречаются стихотворные надписи, прославляющие героев, павших при защите Родины. Типичным примером подобного рода служит эпитафия Аристону (I в. до н. э.):

Но были эпитафии и иного рода. Вот посвящение Зила Тарсосца своей покойной жене:

И все же надписи в честь павших на поле боя боспорцев явно преобладают. Вот, например, надгробная стела с надписью в честь Аполлония (I в. до н. э.):

Эти данные о духовной жизни далекой северной окраины античного мира показывают, что население ее было тесно связано со всем остальным античным миром. Своеобразие пути развития обществ и государств здесь определялось прежде всего политическим фактором – мощным объединением скифских племен. К концу рассмотренного периода Скифия распалась и пришла в упадок под ударами новых кочевых племен, пришедших с востока. И это незамедлительно привело к появлению новых черт в культуре эллинов. С другой стороны, место прежних античных полисов и эллинистических государств, с которыми были связаны культурной традицией эллины севера, прочно заняла могущественная Римская империя. Ее влияние также оказалось в Причерноморье весьма ощутимым.

Любое общество, на каком бы уровне развития оно не находилось и в какую бы эпоху – в древности, средневековье или новое время – не существовало, постоянно решает вопросы так называемой «экономики повседневности» (согласно французскому историку Ф. Броделю). Очевидна важность изучения хозяйства для понимания социальных процессов и политических событий в любом конкретном обществе. Значимость реконструкции быта древних народов и племен хорошо определил И.Е. Забелин, проводивший раскопки знаменитого кургана Чертомлык. «Домашний быт человека, – подчеркивал он, – есть среда, в которой лежит зародыш и зачатки его развития и всевозможных явлений его жизни: общественной и политической или государственной».

Традиционная точка зрения на основные источники материального обеспечения скифского общества состояла в том, что скифы существовали, главным образом, за счет войны, грабительских набегов и взимания дани с населения покоренных областей. «Их государство, – писал М.И. Ростовцев, – было типичным государством конных кочевых наездников с сильною конною дружиною под управлением державного владыки-царя. Их державу надо представлять себе организованной по типу позднейшего Хазарского царства или татарской Золотой Орды. Центр ее находился в царской ставке – укрепленном лагере. Около ставки группировалась сильная конная дружина, всегда готовая к наездам и набегам». Хотя в выводах выдающегося русского ученого сомневаться не приходится, конные воины-дружинники и представители знати составляли не более 1/5 общего населения Скифии. Чем же занимались остальные 4/5? Здесь особых вопросов никогда не возникало – и письменные (античные) источники, и археологические данные единодушны в том, что скифы (все скифское общество: как рядовые общинники, так и знать) были на протяжении значительной части их истории кочевыми скотоводами. Поэтому все стороны их существования, в том числе хозяйство и быт, несут на себе отчетливый отпечаток кочевого образа жизни. «Скифы, – писал Геродот, – не основывают ни городов, ни укреплений, но все они, будучи конными стрелками, возят свои дома с собой, получая пропитание не от плуга, а от разведения домашнего скота». Кочевое скотоводство у скифов основывалось на разведении и круглогодичном содержании под открытым небом лошадей, овец и, в меньшей степени, крупного рогатого скота.

В течение раннего периода скифской истории («период архаики», VII–VI вв. до н. э.) этот вид хозяйства был господствующим во всем Северном Причерноморье. Как удалось определить по остаткам костей животных в курганах и в погребениях, тогда в стаде преобладали лошади и овцы – виды скота, способные переносить длительные перекочевки и добывать себе зимой корм из-под неглубокого снежного покрова.

В сочинении «О воздухе, водах и местностях», которое, возможно, принадлежит перу знаменитого древнегреческого врача V в. до н. э. Гиппократа, так описан образ жизни скифов:

При раскопках в разных районах Северного Причерноморья археологи находили глиняные игрушки в виде моделей четырехколесных повозок-фур-гонов. Впрочем, у скифов были и войлочные переносные юрты. Изображение подобной юрты есть в настенной росписи одной из гробниц в Пантикапее (Керчи). О них же писал на рубеже нашей эры и знаменитый греческий географ Страбон: «Кибитки номадов сделаны из войлока и прикреплены к повозкам, на которых они живут: вокруг кибиток пасется скот, мясом, сыром и молоком которого они питаются». Этот же автор упоминает и о выборе благоприятных мест для кочевания: «Они следуют за своими стадами, выбирая всегда местности с хорошими пастбищами – зимой в болотах около Меотиды, а летом – на равнинах». Страбон говорил это об одном из сарматских племен, но, очевидно, сезонные перекочевки скифов происходили, в основном, таким же образом: зимой – к югу, в устья больших восточноевропейских рек и к побережью Азовского моря (Меотиды). Кочевники не заготовляли кормов для скота, не знали стойлового его содержания и зимой должны были отыскивать такие места, где был возможен выпас, прежде всего, лошадей, которые своими копытами разбивали снежный покров и добывали себе корм.