Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто-то расхохотался. Это был такой смех…
По существу, это был настоящий п'ч'зарни'чиуков. Сие застревающее во рту слово крайне редко используется на Диске, его помнят лишь пара-другая высокооплачиваемых лингвистов и, разумеется, крошечное племя к'турни, которое, собственно, и изобрело его. У этого слова нет синонимов, хотя камхулийский термин “сквернт” (“чувство, которое испытываешь, обнаружив, что предыдущий посетитель нужника извел всю туалетную бумагу”) в некотором роде соответствует ему по общей глубине ощущений.
Если же перевести данное понятие, то его значение будет примерно следующим: неприятный тихий звук, производимый мечом, вытаскиваемым из ножен у вас за спиной как раз в тот момент, когда вы думаете, что уже избавились от всех ваших врагов.
Хотя ораторы к'турни утверждают, что данный перевод не передает вызывающего холодный пот, останавливающего биение сердца, сводящего судорогой желудок значения оригинала.
Вот таков был этот смех.
Эск медленно обернулась. Саймон, держа сложенные чашечкой ладони перед собой, перемещался по песку в ее сторону. Его глаза были закрыты.
— Ты что, правда думала, что это будет так легко? — спросил он.
Или спросило. Голос этот не принадлежал Саймону, но производил впечатление дюжины голосов, говорящих одновременно.
— Саймон? — неуверенно окликнула она.
— Он нам больше не нужен, — заявила Тварь, скрывающаяся в его теле. — Он указал нам путь, дитя. А теперь верни нам нашу собственность.
Эск попятилась.
— Это вам не принадлежит, — возразила она, — кто бы вы ни были.
Белеющее перед ней лицо открыло глаза. В них царила чернота, не имеющая цвета, — они представляли собой дыры, за которыми существовало иное пространство.
— Мы могли бы сказать, что, если ты отдашь эту вещь нам, мы будем милосердны. Могли бы сказать, что позволим тебе уйти отсюда в твоем собственном облике. Но на самом деле наши слова ничего не изменят…
— Я вам не поверю, — подтвердила Эск.
— Ну что ж.
Существо-Саймон ухмыльнулось.
— Ты только оттягиваешь неизбежное, — заявило оно.
— Меня это устраивает.
— Мы все равно отберем у тебя эту штуку.
— Ну так отберите. Но, по-моему, вы не сможете. Вы можете взять только то, что отдают вам добровольно.
Они перемещались по кругу.
— Ты отдашь, отдашь, — заверило существо-Саймон.
К ним приближалось несколько других Тварей. Жуткой дергающейся походкой они решительно двигались через пустыню.
— Ты устанешь, — продолжало существо. — Мы можем подождать. У нас это хорошо получается.
Оно сделало обманный выпад влево, но Эск резко повернулась и снова оказалась к нему лицом.
— Ну и что? — возразила она. — Мне это всего-навсего снится, а в снах с человеком не может случиться ничего плохого.
Существо на мгновение остановилось и посмотрело на нее своими пустыми глазами.
— А разве в вашем мире нет слова.., если я не ошибаюсь, это называется “психосоматический”?
— Никогда ничего подобного не слышала, — отрезала Эск.
— Оно означает, что в снах с человеком может случиться все — тем более плохое. Но самое интересное, если ты во сне умрешь, то навсегда останешься здесь. Это будет так мииииило.
Эск бросила взгляд на далекие горы, расплывающиеся по холодному горизонту, точно растекшиеся куличики из грязи. Вокруг не было ни деревьев, ни даже скал. Только песок, холодные звезды и…
Скорее почувствовав, чем увидев какое-то движение, она резко обернулась, держа пирамидку в руках, словно огромный булыжник. Пирамидка встретила существо-Саймона на лету, нанеся ему довольно ощутимый глухой удар, но, едва оказавшись на земле, Тварь сделала кувырок вперед и с неприятной легкостью вскочила На ноги. Однако существо все же услышало, как Эск судорожно втянула в себя воздух, и увидело промелькнувшую в глазах девочки боль. На мгновение Тварь остановилась.
— Ага, тебя это задело! Что, не нравится, когда другой человек страдает? Особенно этот.
Существо повернулось и сделало знак двум высоким Тварям, которые нетвердыми шагами приблизились и крепко схватили его за руки.
Глаза существа-Саймона изменились. Темнота в них поблекла и исчезла, после чего глаза прояснились, и к ним вернулось осмысленное выражение. Саймон взглянул на возвышающихся по обе стороны Тварей и попытался вырваться, но быстро оставил безуспешные попытки. Одна из Тварей обвивала его пояс несколькими парами щупальцев, а другая держала руку самой большой в мире рачьей клешней.
И тут он заметил Эск. Его взгляд упал на маленькую стеклянную пирамидку.
— Беги отсюда! — сквозь зубы скомандовал Саймон. — Унеси ее от них! Не дай им добраться до нее!
Он поморщился, поскольку клешня еще сильнее сжала его руку.
— Очередной фокус? — поинтересовалась Эск. — Кто ты на самом деле?
— Неужели ты не узнаешь меня? — удрученно спросил он. — Что ты делаешь в моем сне?
— Если это сон, то мне хотелось бы проснуться. Пожалуйста, — попросила Эск.
— Слушай, ты должна немедленно бежать отсюда, поняла? И не стой с разинутым ртом.
— Отдай, — проговорил холодный голос внутри головы Эск.
Эск посмотрела на стеклянную пирамидку, внутри которой плыл ничего не подозревающий мирок, и подняла глаза на Саймона.
— Но что это такое?
— А ты посмотри на пирамидку повнимательнее!
Эск всмотрелась в то, что находилось под стеклом. Прищурившись, она заметила, что маленький Диск весь покрыт зернышками, словно сделал из миллионов и миллионов крошечных точек. А если приглядеться, то…
— Это же обычные цифры! — воскликнула она. — Весь мир.., он целиком состоит из цифр…
— Это не мир, но представление о мире, — объяснил Саймон. — Я создал его для них. Понимаешь, они не могут проникнуть к нам, однако здесь представления имеют форму. Представления реальны!
— Отдай.
— Но представления не могут никому повредить!
— Я превратил вещи в числа, чтобы понять их, однако эти Твари жаждут только власти, — горько сказал Саймон. — Они зарылись в мои числа, как…
Он вскрикнул.
— Отдай, иначе мы разорвем этого человечка на куски.
Эск кинула презрительный взгляд на ближайшую кошмарную морду и спросила:
— А откуда я знаю, что вам можно верить?
— Ты не можешь нам доверять, но у тебя нет выбора.
Эск обвела глазами окружающее ее кольцо физиономий, которые не смог бы полюбить даже некрофил; физиономий, слепленных из отбросов рыбной лавки, из кусков, взятых наугад у существ, таящихся в норах на глубоком океанском дне и в посещаемых призраками пещерах; физиономий, недостаточно очеловеченных, чтобы злорадно или плотоядно ухмыляться, но излучающих ту же угрозу, что содержится в подозрительно большом плавнике, который стремительно приближается к неосторожному купальщику.
Она не могла им доверять. Но у нее не оставалось выбора.
* * *
В это же самое время в пространстве, отделенном от предыдущего лишь толщиной тени, происходило следующее.
Студенты-волшебники примчались обратно в Главный зал, где Напролоум и
