– Женя? – Он улыбнулся ей какой-то одновременно похотливой, плотоядной и ласковой улыбкой, при этом его губы, и без того узкие и бледные, казалось, и вовсе исчезли, а лицо стало похоже на маску смерти. – Женя, а ты уже и собралась! Тебе ведь Штабель сказал, что я отвезу тебя за город? Вот я и приехал!

Когда он сказал «за город», это прозвучало так двусмысленно, многообещающе и страшно, что Женя едва сдержалась, чтобы не закричать.

– Сейчас, сейчас, я соберусь, я быстро… – засуетилась она, оглядываясь по сторонам, как будто могла найти у себя в коридоре оружие или еще одну дверь, через которую можно было убежать от этого страшного человека, – сейчас, я одну минутку…

– Да что ты, детка, – страшный человек ласково улыбался и становился все страшнее, – что ты, ты ведь уже собралась, вот ведь уже сумки сложила. Пойдем, пойдем! – В этих словах его была такая неотвратимость конца, что у Жени тошнотно засосало под ложечкой и захотелось опустить руки и сдаться, пойти как овца на убой за этим страшным человеком… Нет! Нет! Нельзя так сдаваться! Женя встрепенулась и, стараясь не глядеть в его гипнотизирующие, лишающие воли глаза, повторила:

– Я одну минутку! Мне документы только надо взять… – Она метнулась на кухню, оглядываясь по дороге – нет ли чего-нибудь тяжелого.

– Да что ты, детка, – повторил гость своим страшным гнусавым голосом. – Какие еще документы?! Зачем они тебе там… за городом? – Он двинулся за ней неторопливо и неостановимо, как сама смерть.

Оба они пока еще играли в какую-то игру – страшный человек делал вид, что повезет Женю за город. Женя же делала вид, что верит ему, а он в свою очередь делал вид, что верит, будто она верит ему… И так до бесконечности. Жене казалось, что пока они еще играют в эту игру, пока делают вид, что между ними и речи не идет о смерти, об убийстве – до тех пор все еще не так ужасно, еще не случилось ничего непоправимого, эта игра может оказаться правдой, они в конце концов приедут на эту фантастическую дачу. Женя будет сидеть на ковре у камина, шевелить кочергой горящие поленья, потягивать коктейль из высокого дымчатого стакана и со смехом вспоминать этот дикий страх… Нет! Ничего такого не будет! Ведь она видела его глаза, его лицо, эту маску смерти, она прочитала в его глазах свое будущее – монтировкой по затылку, отвратительный хруст проломленного черепа, неровная лесная дорога, тесный багажник… Впрочем, трупу нигде не тесно… А потом – глухое и темное лесное озерко, скорее даже не озерко, а наполненная талой непрозрачной водой воронка от бомбы или снаряда, почти неслышный плеск ледяной воды, круги по ее поверхности и холодный придонный ил, отвратительно податливый и скользкий, вечная могила без памятника и цветов…

Еще раз обежав взглядом кухню, Женя увидела баллончик аэрозоля для мытья стекол.

Продолжая приговаривать: «Сейчас, одну минутку», она схватила этот аэрозоль и, резко повернувшись лицом к страшному человеку, направила ему в глаза струю едкой обжигающей жидкости. Он закашлялся, отшатнулся от Жени, схватился за лицо. Воспользовавшись секундным замешательством, Женя проскочила мимо него, вылетела в коридор. К счастью, дверь не была закрыта – войдя в квартиру, страшный гость только слегка прикрыл ее, и Женя выбежала на лестницу, слыша сзади злобные матюги.

Оказавшись на лестничной площадке, девушка на долю секунды замерла в растерянности – куда бежать? Вызывать лифт, а потом стоять, дожидаясь его, невозможно – преследователь задержан всего на несколько секунд, за спиной уже слышен его приближающийся топот. Звонить соседям – глупо, никто не откроет, да если и откроют – вряд ли смогут помочь… Что они могут против этого, с маской смерти вместо лица?

Оставалось только бежать по лестнице. Она бросилась было вниз, но оттуда послышались ей навстречу шаги… Может быть, это поднимался кто-нибудь из соседей, но Жене все уже казалось страшным, грозящим опасностью. Она повернулась и побежала вверх по лестнице.

Не успев пробежать и трех лестничных пролетов, Женя услышала, как хлопнула дверь ее квартиры и топот ног преследователя заполнил лестницу. Женя бежала вверх, боясь думать, что лестница скоро кончится и бежать будет больше некуда, а страшные шаги за спиной раздавались все ближе и ближе…

Шестой этаж, седьмой, восьмой, девятый… Девятый этаж был последним, но лестница не закончилась, еще один марш вел выше, на маленькую узкую площадку с одной-единственной невзрачной дверью, обитой жестью. Вложив в толчок все свое отчаяние, Женя с разбегу ударила в дверь плечом, предпочитая не думать о том, что будет, если дверь не откроется.

И влетела внутрь, едва удержавшись на ногах: дверь была не заперта.

Женя оказалась на чердаке.

Просторное помещение, тускло освещенное слабым светом, пробивающимся сквозь пыльные слуховые окна, производило таинственное и гнетущее впечатление. На всем вокруг – и на полу, и на толстых деревянных столбах, перекладинах и стропилах лежал толстый слой многолетней слежавшейся пыли, облегавшей сухое дерево как гладкая змеиная кожа.

«Идеальное место для убийства! – подумала Женя. – Он меня здесь убьет – никто несколько месяцев не найдет, и в лес везти не надо».

В дальнем конце помещения раздался вдруг странный рокочущий звук. Женя, нервы которой были напряжены до предела, вздрогнула и шарахнулась назад, к двери… Но, вглядевшись в направлении шума, чуть ли не расхохоталась: то, что испугало ее, было всего лишь воркованием голубей, влетевших через разбитое окно и устроившихся на поперечной балке.

Из-за двери слышно было, как по лестнице поднимается преследователь, его тяжелые шаги раздавались все ближе и ближе… Женя огляделась, думая, куда бы спрятаться. Сделав несколько шагов в глубь помещения, она поняла, что оставленные ею на толстом слое пыли следы сразу же выдадут направление, в котором она бежала. Чтобы избежать этого, и, буквально замести следы, она ухватилась руками за нависшую над ней балку, подтянулась, порадовавшись тому, что поддерживала хорошую физическую форму. Поставив ногу на другую балку, она ловко перебиралась по балкам и стропилам, как матрос по реям на парусном корабле. Добравшись до дальнего темного угла чердака, Женя забилась в угол и замерла, стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее.

Бежать было больше некуда, с чердака вел единственный выход, и оставалось надеяться, что убийца не сумеет найти ее здесь… Хотя, конечно, надежда на это было довольно слабой. В довершение ко всем прочим удовольствиям, хотя весь чердак был очень сухим и Жене в первый момент даже трудно было дышать пыльным сухим воздухом, но именно в том углу, где она спряталась, крыша протекала. Капли падали Жене на спину, на полу под ней собралась уже большая грязная лужа. Немного передвинувшись, чтобы не попадать под холодный дождь, девушка снова замерла.

Дверь чердака медленно открылась, на пороге, осторожно оглядываясь, показался ее преследователь. Прикрыв за собой дверь, он негромко, вкрадчивым фальшивым голосом окликнул:

– Женя! Женечка! Где ты, деточка? – Тут же долго сдерживаемая ярость прорвалась в его голосе: – Где ты, сволочь драная? Думаешь, спряталась от меня? Все равно ведь найду! Ты меня лучше не зли, кошка помойная, я ведь, если разозлюсь, так тебя могу изрезать! Знаешь, как мучиться будешь, пока не подохнешь! Лучше сразу отзовись! Все равно некуда тебе деваться!