Тору уже после переезда в Израиль, когда я много читал про еврейскую историю и традиции. Особенно на меня повлияла учеба в колледже «Альма». Это очень интересное место в Тель-Авиве, которое основала уникальная женщина Рут Кальдерон — философ, литературовед и политик Она принадлежит к числу тех образованных израильтян, которые стараются приблизить ивритскую традиционную и современную израильскую культуру к нерелигиозным израильтянам. Это своего рода светский бейт-мидраш[113], где люди учатся сами и учат других. В этом колледже занимались и нынешний министр иностранных дел Яир Лапид, и популярный музыкант Коби Оз, и многие-многие другие.

В «Альме» я изучал Талмуд, который оказался не менее увлекательным и интересным, чем тексты Танаха. Было удивительно, насколько важную роль в священной книге играет именно диалог — столкновение мнений при выработке важных решений. Подобный плюрализм и его легитимность на фоне воспоминаний о «единственно верном» учении марксизма-ленинизма просто завораживал.

В результате именно в Израиле я осознал, какое огромное место занимает Писание в жизни нашей страны. И речь идет не о религиозных израильтянах, которые изучают Тору с раннего детства и считают это смыслом жизни. Я имею в виду именно простую повседневную жизнь: слова и выражения из Торы пропитывают разговорную речь израильтян, городам и поселкам дают библейские названия, а улицам — имена царей и пророков. В нерелигиозных школах Тору изучают как великий литературный памятник и исторический документ, в то время как израильские историки и археологи спорят между собой о степени его точности. Отцы-основатели Израиля, которые, как правило, не соблюдали религиозных предписаний, чтили Тору как исторический документ, обосновывающий права еврейского народа на свое государство. Знаменитый военный деятель и министр обороны во время Шестидневной войны Моше Даян написал увлекательную книгу «Жить с Библией», проникнутую чувством глубокой причастности к истории еврейского народа на своей земле. Другой, не менее известный, генерал Игаль Алон после демобилизации из Армии обороны Израиля вернулся к академическим занятиям, стал археологом и проводил раскопки в знаменитой крепости Масада.

Со временем Земля Израиля стала представляться мне неким огромным путеводителем по Библии: здесь в Долине дуба проходила схватка между Давидом и Голиафом, здесь — бросился на меч первый царь Израиля Шауль, а вот по этой реке Кишон сплавляли знаменитые ливанские кедры для строительства Первого Храма. И даже наводящее страх слово «Армагеддон» — название древнего города Мегиддо, стоящего на холме («ар» в переводе с иврита — гора или холм). Сегодня это — археологический заповедник, до которого от моего дома ехать всего час.

Когда я осознал не просто огромную роль Библии в становлении европейской цивилизации — это, в конце концов, достаточно абстрактное академическое знание, — а именно роль Торы в жизни новой для меня страны, я стал думать, как сделать эти тексты знакомыми и близкими для евреев, говорящих по-русски.

Как многие русские евреи, я очень люблю русскую литературу. Впрочем, что значит «люблю»? Это была моя родная речь и моя родная литература. Русская поэзия, которую я учил наизусть и декламировал в школе, трогала меня до слез. Наверное, в тот момент я ощущал себя русским. Но — до определенного предела. Когда я встречал слово «жид» у классиков русской литературы, сразу испытывал некое отторжение.

Когда я почувствовал, что тексты Торы постепенно становятся «моими», мне захотелось разделить это ощущение с другими. Я стал задумываться, как сделать библейские тексты составной частью культурного багажа русскоязычных евреев. В конце концов, именно начитанность, умение говорить цитатами является в России одним из признаков культурного человека. Русскоязычный интеллигент-еврей по своей натуре литературоцентричен. Это очень важный элемент нашей идентификации, причем элемент положительный. Интеллигентный советский еврей был обязан знать русскую литературу. А почему не Тору?

Заканчивался 2008 год. Как раз в то время все более популярными становились аудиокниги. И я решил сделать первую аудио-Тору на русском языке. Но возник естественный вопрос: а какой именно перевод Библии на русский язык взять для озвучивания?

Проще всего было бы использовать синодальный перевод Ветхого Завета, тем более что он достаточно поздний: выполнен с иврита во второй половине XIX века, то есть написан на понятном нашему современнику русском языке, а среди переводчиков был выдающийся востоковед Даниил Авраамович Хвольсон, у которого в детстве родными были только иврит и идиш.

Я знал, что в это же время в России Российское библейское общество работало над полным переводом Библии на русский язык. Но это был православный перевод, а мне хотелось отделиться от православного текста с его собственной традицией написания библейских имен и топонимов, зачастую мало похожих на ивритские в современном произношении — например, Самсон, а не Шимшон; Саул, а не Шауль. Именно так после нескольких лет жизни в Израиле правильно и естественно зазвучали для меня эти имена.

Можно было взять перевод Танаха, выполненный в 1970-х годах группой специалистов во главе с Давидом Йосифоном и изданный ультраортодоксальным институтом «Мосад ха-рав Кук». В целом это хороший перевод, но в нем другая крайность — весьма специфическая транслитерация ивритских имен и названий. По неведомым причинам авторы перевода решили, будто ивритский знак «ш'ва на» (беглый гласный) лучше всего передается на русском с помощью буквы ы — Рыувэйн, Йыуда, что придает тексту какой-то странный акцент.

Тогда мне посоветовали взглянуть на перевод Книги Берешит (Бытие) Дмитрия Сливняка — лингвиста, историка и переводчика с иврита и арамейского. Именно этот текст показался мне наиболее подходящим: хороший русский язык, естественно произносимая транслитерация ивритских имен и, что очень важно, обширные научные, культурологические, а не религиозные комментарии к тексту, которые помогают неискушенному читателю лучше понять события, описываемые в Библии.

Этот перевод мне настолько понравился, что сначала я даже хотел сам начитать его в студии, но потом осознал, насколько это сложная и кропотливая работа, требующая истинного профессионализма. Мы пригласили звукорежиссера Анну Лапид, и она собрала замечательный коллектив русскоязычных актеров из израильских театров.

Артисты очень ответственно отнеслись к своей работе. Они обсуждали отрывки, мысленно проигрывали библейские страсти и конфликты, подбирали нужную интонацию, уточняли ударения в малоизвестных ивритских именах и названиях. В результате Тора зазвучала на русском живо и естественно. А я именно этого и хотел. Окончание работы мы отметили вместе с актерами и звукорежиссерами в ресторане в тель-авивском порту.

В принципе, теперь можно было издать новый перевод Берешит с приложением в виде диска или флешки. Но такая книга дойдет до весьма ограниченного круга читателей: все издатели, с которыми мы вели переговоры, объясняли нам, что более трех-пяти тысяч экземпляров они продать не