— Я бы не сказал.

— А зря. Ты ведь не можешь не согласиться, что на самом деле смешно, что твоя Жертва грохнулась на мусорный бак, а ты перебил все стекла в округе.

— Слушай, может, мы поговорим на другую тему?

— Конечно, мой мальчик. О чем?

— Я собираюсь начать новую Охоту.

— Прекрасная идея. А ты не считаешь, что для начала тебе следовало бы закончить курсы повышения охотничьей квалификации?

— Я стреляю не хуже, чем всегда, — возразил Луэйн. — Просто мне все время не везет.

— Такое с каждым может случиться. Пройдет.

— Я хочу исправиться.

— Прекрасное отношение к делу.

— Мне понадобится твоя помощь.

Эзра внимательно посмотрел на племянника.

— Если дело в том, чтобы организовать чью-то смерть, то я в прошлый раз предупреждал тебя, чтобы ты больше меня об этом не просил.

— Мне надо кое-что другое, — сказал Луэйн. — Я и сам могу убить кого угодно, так что в этом смысле мне помогать не надо, спасибо.

— Тогда в чем дело?

— Может, ты согласишься со мной, что для хорошего поединка нужен хороший соперник? Так в давние времена говорили испанские тореадоры.

— Уверен, что в этом есть здравый смысл. Но какое отношение к этому имею я? Если ты думаешь, что я могу устроить тебе поединок с быком…

— Нет, — перебил его Луэйн. — Мне нужна от тебя одна пустяковая услуга. В городе есть парень по имени Хэрольд Эрдман. Вот-вот должна состояться его первая Охота. Я хочу выступить в паре с ним.

— Это противоречит правилам, — произнес дядя Эзра.

— Но не их идее.

— А как ты можешь различить такие тонкости?

— Идея требует хорошего поединка. Если ты мне поможешь, гарантирую — поединок будет отличный.

— А что с тем парнем? Нога у него сломана или что?

— Нет-нет, он абсолютно здоров. Но он новичок. Это будет его первая Охота. Он еще заторможенный и неповоротливый. И, наверное, не очень сообразительный.

— Считай, что мы договорились. И где ты только таких берешь? Из него выйдет прекрасная Жертва.

— В этот раз пускай он охотится на меня. Он же не будет знать, что мне уже все известно.

— Это даст тебе существенное преимущество, — возразил Эзра.

— Верно, но я это делаю не ради себя, а во имя шоу-бизнеса и сохранения чести нашей семьи, чтобы люди не смеялись, глядя на мои Убийства.

— Не люблю нарушать правила, однако действительно мы не можем позволять над нами смеяться, даже если в твоем последнем Убийстве и было над чем посмеяться.

— Так ты сделаешь это для меня, дядя?

Дядя Эзра подмигнул.

— Посмотрим. А теперь мотай отсюда. Я занят.

Через несколько дней Хэрольд, прогуливаясь по городу, вышел к базару под открытым небом, который раскинулся возле порта у старой ратуши. Это было живописное место; всюду на прилавках лежали горы одежды, разнообразных продуктов питания, под покрашенным в бело-розовые полосы ржавым навесом продавали цветы. Выставленные тут товары привозили со всего света, а некоторые даже импортировали из колонии на Марсе.

У Хэрольда было прекрасное настроение. На деньги, оставшиеся от охотничьего аванса, он купил себе кое-что из одежды, запасные патроны к «смит-энд-вессону» и снял небольшую меблированную квартиру в Старом квартале, недалеко от дома Норы.

Подойдя к навесу с цветами, он заметил девушку, с которой познакомился на Охотничьем балу. Ее звали Джекинс. Ей очень шло простое белое платье. Хэрольд в жизни не встречал такого экзотического создания с модно подстриженными черными волосами и чересчур яркими губами.

Джекинс поинтересовалась, чувствует ли он себя счастливым в Охотничьем Мире.

— Мне еще никогда не было так хорошо, как здесь, — кивнул Хэрольд.

— Ты, наверно, из тех, у кого нет никакой поддержки, — сказала Джекинс. — Я бы все возненавидела, если бы мне пришлось так жить. Но, слава богу, у меня богатая семья.

Отец Джекинс был владельцем разбросанной по всей стране сети мясных магазинов. Спрос на натуральное мясо был огромный, в Соединенных Штатах его всегда не хватало, поэтому бизнес приносил астрономические прибыли. Джекинс никогда не приходилось ломать свою хорошенькую головку над тем, где найти средства, чтобы позволить себе все свободное от учебы время путешествовать первым классом. И она была этому рада, потому что, если бы ей пришлось думать о деньгах, она не смогла бы оставаться такой веселой и красивой.

Хэрольд и Джекинс пообедали в одном из маленьких симпатичных кафе возле базара, а потом он предложил ей посмотреть свою новую квартиру. Это была обыкновенная однокомнатная квартира со всеми удобствами, стальными жалюзи на окнах и вмонтированной в дверь системой сигнализации.

В почтовом ящике они обнаружили письмо. На нем стояла официальная печать Охотничьего Мира — два скрещенных револьвера на фоне мечей.

— Это уведомление об Охоте! — воскликнула Джекинс. — Как интересно!

Итак, первая Охота Хэрольда официально началась. Он разорвал конверт. Его первой Жертвой был человек по имени Луэйн Добрей.

Джекинс прочитала уведомление, и ее без того большие глаза расширились от удивления.

— Луэйн? Ты будешь соревноваться с Луэйном?

— Вот это совпадение! — сказал Хэрольд. — Он один из тех немногих, кого я здесь знаю. А теперь мне придется его убить… Впрочем, не так уж близко мы с ним знакомы.

Джекинс над чем-то задумалась и вскоре ушла. Ее мучила мысль, как из множества возможных комбинаций Охотников в Охотничьем Мире первой Жертвой Хэрольда компьютер выбрал именно Луэйна. Она слышала, что существует около двадцати пяти тысяч или даже двадцати пяти миллионов возможных комбинаций Охотников и Жертв. В следующем году, когда она начнет изучать арифметику, она подсчитает вероятность такого совпадения.

Раздалась трель дверного звонка. Тереза пошла открывать.

— Кто там? — крикнул из комнаты Альбани.

— Говорит, что его зовут Хэрольд.

Развалившись в шезлонге, Альбани листал страницы «Мировой энциклопедии в комиксах». Он любил сочетать полезное с приятным. Но тут он вскочил, потуже затянул пояс бежевого в разводах халата из шелка, расправил плечи, растянул губы в улыбке и поспешил к двери.

— Хэрольд! Рад тебя видеть. Заходи.

Он кивнул Терезе, что означало: «Принеси вина и пирожных», и провел Хэрольда в комнату.

— Неплохо проводишь время, а?

— Не жалуюсь, — неторопливо ответил Хэрольд своим самым приятным голосом.