увлечена персонажем, которого я играю во «Вратах», а не реальным мной… – Его грудь поднялась и опустилась. Раз. Два. – Возможно, – наконец произнес он скрепя сердце.

Он попросил ее выслушать его до конца, и она ждала, хотя в голове уже проносились доводы, оправдания и сомнения. Но она постаралась отбросить эти мысли, потому что если она будет формулировать ответы, пока он еще говорит, то не сможет слушать его по-настоящему, активно. А когда такой скрытный человек, как Маркус – настоящий Маркус, делится горькой правдой, только дура не станет слушать со всем вниманием.

– Ты сказала, что пишешь фанфики про Энея и Лавинию. – Он облизнул губы, и этодвижение отозвалось совершенно неуместным в данный момент электрическим разрядом между ее ног. – Я… Я нашел некоторые из твоих историй, и они…

– Порнографические, – подсказала она, когда он замолчал.

Он коротко кивнул, рассыпав волосы по подушке.

– Некоторые.

– Большинство. – Она не станет врать, и ей не стыдно. Во всяком случае за то, что пишет откровенные тексты. – По крайней мере, в большинстве из них случается секс, даже если секс не главный посыл истории, – добавила она, не удержавшись от улыбки.

В ответ он издал что-то среднее между стоном и смехом.

– Не отвлекай меня, Уиттьер. Этот разговор и так трудный.

Проклятие, он прав! Не время для пошлых каламбуров.

Наконец он резким движением убрал волосы со лба и продолжил:

– Ладно, вот мое мнение. В твоих фиках персонаж, которого я играю, занимается сексом. И когда ты в своих историях описываешь Энея, он не похож на Энея из книг Уэйд. Он не темноволосый и мощный. У него не карие глаза. Он… стройнее. Золотой. Голубоглазый.

Он явно читал ее истории. Что одновременно льстило и настораживало.

И она не могла отрицать:

– Он это ты. Уж внешне-то точно выглядит как ты.

– Да, – не стал спорить Маркус и, отпустив ее руку, сжал виски пальцами и крепко зажмурился. – Теперь, когда мы встречаемся, мне кажется, это может быть немного… сложно для тебя. Да? По крайней мере иногда.

Когда он больше ничего не добавил, она тоже легла на спину и заставила себя задуматься о его словах и выдать ему самый честный ответ.

– Это может сбить с толку, – уточнила Эйприл. Это было нелегкое признание, произнесенное тихим голосом. – Я состою в сообществе Лавиней, и иногда там постят гифки с твоими – Энея – сексуальными сценами, и…

Она почувствовала, как он замер рядом.

– …когда мы были голыми, когда твои руки были у меня в штанах и когда ты был во мне или ласкал меня языком, клянусь Богом, я не представляла те сцены. Но иногда, когда мы не поглощены моментом, у меня бывают такие… вспышки. – Она сглотнула, чтобы увлажнить пересохшее горло. – Как будто я уже это видела. Твою задницу. Твою грудь. Выражение лица. Всякое такое.

Не дав ему ответить, она продолжила:

– Я не стесняюсь того, что пишу фанфики и что в них есть секс. Но теперь, когда я узнала тебя, не думаю, что смогу включать откровенные сцены в свои истории про Энея и Лавинию, потому что это будет казаться слишком…

Он не пытался помочь – ей даже казалось, что он вообще не дышит. Она должна сама найти слова, и Эйприл прикусила губу, подыскивая правильные.

Ощущая медный привкус на языке, она аккуратно выбирала выражения.

– Это будет казаться слишком интимным теперь, когда я знаю тебя. Вторжением. И последнее, чего я хочу, это невольно представлять, как ты – Маркус, мужчина, с которым я встречаюсь, – занимаешься сексом с другой женщиной. Даже если пишу про Энея, выдуманного героя. Я люблю Лавинию, но не имею ни малейшего желания делить тебя с ней, даже в собственном воображении.

Черт. Она много на себя берет. Слишком много для этой стадии их отношений. Она прочистила сухое, как песок, горло.

– Не то чтобы у нас были официальные отношения…

– Я хочу официальных отношений, – перебил он. – Просто чтобы ты знала.

Она замолчала, потрясенно уставившись в потолок.

– Ты хочешь?

– Да. Хочу. – В первый раз за весь разговор он казался полностью уверенным в себе. – Ты хочешь официальных отношений?

– Однозначно, – ответила она и улыбнулась так, что заболела прикушенная губа.

– Хорошо.

Опять это самодовольство. Раздражающее и одновременно лестное.

Одним коротким словом он объявил, что она – важный человек в его жизни, которого он хочет с таким же чувством собственника, какое есть и у нее самой. Да, это определенно здорово.

– Тогда ладно. Значит, теперь все официально, – резюмировала она и повернула голову на подушке, чтобы посмотреть на него. Ее улыбка теперь была такой широкой, что болели щеки. Как все быстро-то, она даже такого не ожидала.

Он тоже смотрел на нее, его губы расслабились и улыбались.

– Мне почти сорок. Это как минимум двести по голливудским меркам. У меня нет времени, чтобы тратить его впустую.

– К сожалению, это касается только женщин. Не мужчин. – Ее сморщенный нос выражал отвращение к этому двойному стандарту. – Твоя профессия до хрена сексистская.

– И не говори. Ты не поверишь… – Он прервался. – Погоди. Мы не закончили говорить о…

Ее улыбка погасла.

– Хочу ли я Энея, а не тебя?

Он снова дышал и смотрел ей в глаза, но все еще не касался ее. Значит, ей надо продолжать говорить, потому что они лишь недавно стали парой. Недоверие может разлучить их в самом начале, так что она должна быть предельно честной.

– Ты – потрясающий актер, – начала она. Маркус тут же отвел глаза и смущенно опустил плечи, но она коснулась его руки. – Нет, не отрицай, Маркус. Послушай меня.

Со страдальческим выражением лица он снова посмотрел ей в глаза, и это был знак продолжать.

– Мне нравится авторская версия Лавинии больше всех персонажей серии. Я очень расстроилась, когда на ее роль выбрали Саммер Диаз.

Услышав это, он сжал губы, и она пояснила:

– Не потому, что она плохая актриса. Потому что ее выбор свел на нет многое, что я считаю важным и привлекательным в Лавинии, в ее любовной и личной истории в книгах.

– Согласен, – кивнул он.

– Думаю, главной причиной, по которой я не ушла в другой фэндом после того, как сериал начали показывать, стал ты. Не твоя внешность, хотя ты безусловно красив, а твоя игра. Ты очень хорош, Маркус. Мне не верится, что ты не выиграл кучу наград.

Она нахмурилась на такую несправедливость, но потом вернулась к теме.

Эту часть надо было сформулировать правильно, потому что она говорила ему абсолютную правду. Временами их ситуация