в сердце. А оно вон как оказывается, – тихий смех был слышен лишь им двоим, – пустыня и вправду срывает маски. Я рад, что настоящий ты оказался именно таким, – Зеон похлопал коротышку по плечу, забив тем самым еще один огромный ржавый гвоздь сомнений в его без того трещавшую голову. Груд вздохнул, отчаяние колыхнулось в темных глазах. Он услышал приказ командующего:

– Все ребята, привал, ночуем здесь, – это была последняя ночевка и коротышке надо было решиться на отчаянный шаг.

…

В рейде Мирай шел на пределе возможностей. Каждый вечер он провожал за грань падшие души. Энергии это высасывало немерено, и после он часами проводил в медитации, восстанавливая внутреннюю силу. Времени на сон оставалось мало, с утра рейд и бои наравне с остальными. Но самое обидное, что у него так и не появилось возможности избавится от запаха в торбе книжника. Сразу по окончании рейда, Зеон первым делом планировал заскочить за наградой к «волкам», Мирай с удовольствием глянул бы на это. Но тащиться туда с уликой было глупо Сегодня Зеон сделал остановку на ночлег раньше обычного. Они были близко от ворот, но дойти до них и зачистить территорию все же не успеют. Так что можно было отдохнуть чуть больше перед последним рывком. Мирай поднялся на ноги и, подошел к друзьям. Лежа на крыше одного из транспортеров, Игнар и книжник обсуждали…, конечно, девчонок.

– У меня была невеста, – грустный взгляд Вестиана скользнул по небу, – мы дружили с детства, родители сами договорились о браке. Но мы были не против… А потом пришли эти твари и я спалил ее тело вместе с остальными жителями долины. Ты знаешь, слезы жгли, но я радовался, что нашел ее мертвой…, – больше слов не потребовалось. Все прекрасно представляли, что происходило с девушками в руках падальщиков. Игнар перекатился на живот и поднявшись на руках, сел. В холодных глазах читалось сомнение.

– Пески пустыни, да я с такими рассказами точно на дорожку праведника стану.

– Не стоит, друг, – Вестиан покачал головой, – в тебе слишком много силы, ты не удержишь ее в себе, – книжник помолчал и встретившись глазами с Мираем продолжил, – к тому же у нас есть он, а с ним и надежда на лучшее будущее, – в ответ праведник лишь покачал головой и произнес.

– Дело есть, – тихий шепот не вышел за пределы крыши, – через несколько минут спускайтесь за мной. И котомку захватите, – дождавшись кивка, праведник ловко соскочил вниз. Ботинки утонули в мягком песке. Мирай оглянулся и пошел на поиски нужного ему человека. Дикого он нашел недалеко. Тот стоя у носа машины, ловил последние лучи солнца.

– Командир, позвольте спросить, – Мирай бесшумно подошел к старшему брату. Тот с легкостью почувствовал подчиненного, не отрывая глаз от прячущегося диска, он произнес:

– Дикий, – мужчина позволил обратиться к нему по имени, – я так понимаю, это будет не официальная просьба, – и повернулся к праведнику.

– Да, – Мирай всмотрелся в непроницаемые серые глаза на строгом лице. Как ни странно, он всегда чувствовал себя под защитой этого человека. Чтоб понять это понадобилось время. Пришлось отойти от мощного удара, что свалил его и не позволил остальным ребятам забить до смерти, – мне надо отойти ненадолго, так чтоб никто не заметил.

– Брат пойдёт с тобой?

Заметив соскользнувшие с крыши фигуры, праведник улыбнулся и кивнул.

– Хорошо, подожди минуту, – мужчина на мгновение вернул взгляд на солнце и оторвавшись от мутного светила, подошел к одному из воинов, что охраняли периметр. Отослав того отдыхать, командир занял его место и кивком показал праведнику, что путь свободен.

…

Груду не сиделось на месте. Ноги сами встали и поволокли его прочь от лагеря. Збруй увязался следом.

– Ты куда? – окликнул его бас из динамика. Солдат, стоя на посту, лениво изучал пустыню.

– Отлить надо, – хмуро бросил коротышка и исчез между барханами. Вояка удивленно качнул головой. Обычно никто в отряде не был столь щепетилен. Но останавливать не стал.

Груд шел, тяжелые ботинки подбрасывали песок, солнце уже почти спряталось за горизонт. Сумерки накрывали душу чернотой. Неожиданно Збруй встрепенулся, уши встали торчком, он присел на лапах и медленно двинулся вперед. Оружие скользнуло в руки коротышки, пригнувшись, он поспешил за псом.

– Святая Обитель! И это я таскал на плечах весь рейд, – ветер донес приглушенный голос книжника, – хорошо, что я туп и не выдал себя…

Вместе с голосом встречный поток воздуха донес и едва уловимый запах. Характерный душок мертвой плоти, уж его то Груд знал наизусть, на бойне бывал частенько. Коротышка удивленно поднял брови, но потом пожал плечами. Какое ему дело, что там пацаны в торбе таскают. Может тварь какую приманивают. Желания общаться Груд не испытывал и уже было собрался уходить, как Збруй ткнулся в задний карман его штанов. Там все еще лежал кусок ткани с запахом беглянки. Пес поводил носом у тряпицы и перевел взгляд в сторону парней. Тело коротышки сжалось, предчувствие тугим узлом скрутило солнечное сплетение.

– Да нет, Вестиан, – донесся серьезный голос праведника, – это я сглупил и не до конца все рассчитал, – Мирай покачал головой, – если честно, нам повезло, что собаки не учуяли запах. Меня эти зверюги впечатлили…

– Ага, – книжник сел на песок, глаза ловили последние отблески света на темнеющих барханах, – почему в нашем мире так мало нормальных животных…

– Ты знаешь ответ, друг мой, – легкая усмешка накрыла губы праведника, – болезни и голод… следствия грехов человечества.

–Да, – грусть скользнула в глазах книжника, – только одно дело, когда об этом читаешь сидя в чистой долине, и совсем другое видеть своими глазами во что превратился мир…, – книжник опустил руку в песок и пропустил мелкие частицы сквозь пальцы, – пустыня, лишенная нормальной жизни… И это не самая плохая часть Земли. Хорошо, хоть пса уберегли… Не жалеешь, что чистую кровь на собаку потратил?

– Пес такой же член отряда, – брови Мирая сошлись в жесткую линию, – без собак мы бы не избежали многих ловушек, неизвестно сколькие из нас обязаны ему жизнью…, – внезапно праведник усмехнулся, – тем более кровь была со склада «волков». Получается, вернули, что взяли…

– Да, перед пустыней все равны, – протянул книжник, песок все еще струился между его пальцев.

– Все равны перед Богом, мой друг, – Мирай шире раскрыл ранец, – пустыня не терпит притворства, – протерев остатками дезинфектора края торбы, праведник собрал грязные тряпки и подпалил их. Синее пламя мистическим огнем полыхнуло в последних лучах солнца. Мирай поднял глаза на побратима. Тот неподвижно застыл, глядя в сторону лагеря.

– Ты тоже что-то почувствовал?

– Да, рыжий был здесь,