Терри никак не приходил в себя. Я присмотрелась к нему — даже такой хворый, весь потный, с прилипшими к лицу волосами, он все-таки был красив. Они с Мэй Линн были одной породы и вроде бы подходили друг другу. Джинкс сидела возле Терри и неотрывно глядела на него. Лицо ее смягчилось, взгляд стал нежным, совсем не похоже на обычную Джинкс. Чаще она выглядела так, словно ее тупым ножом из лакрицы вырезали, но, когда ее отпускало и лицо расправлялось, становилось видно, какая она красивая, и глаза точно у лани. Осторожным движением руки Джинкс убрала с глаз Терри влажную челку.

Мама поднялась, тоже поглядела вслед уходившей по шпалам семье, потом отозвала меня в сторону и сказала:

— Вчера я чуть было не полезла в их тюк за спиртным. Со мной все было в порядке до прошлой ночи, пока я не учуяла этот запах, а тогда я готова была наброситься на эту милую женщину и драться с ней за глоток самогона, драться со всей их компанией. Я справилась с собой, но это далось мне с трудом. Все равно что удерживать на веревке целый табун мустангов, который норовит броситься вниз головой со скалы.

Что-то у мамы одни лошади на уме, подумала я, а вслух ответила:

— Чем дольше ты продержишься, тем легче будет справляться.

— Не уверена, — сказала мама. — А что мы будем делать с Терри?

— Надо как-то отцепить эту лодку, — сказала я. — Мы все в ней поместимся, пусть тесно, однако другого выбора у нас нет. Ты посиди с Терри, а мы с Джинкс пойдем что-нибудь подыщем.

Не хотелось снова бросать их, но уж лучше так, чем тащить Терри к лодке и там только обнаружить, что мы все-таки не сумеем с ней справиться. И одного его тоже оставлять было нельзя.

Мы с Джинкс спустились к реке в поисках камня, достаточно тяжелого, чтобы сбить с цепи замок. Выходит, мы опять пустились на воровство, и я подумала: надо следить за собой, а то превращусь в закоренелую преступницу. Воровство — работа бесперебойная, порой даже денежная, но попасть в тюрьму мне как-то не хотелось. Хотя в дурные времена и люди портятся, и на тот момент главным для нас было выжить, а не соблюсти закон.

— Думаешь, Терри поправится? — спросила Джинкс.

Теперь мы шли вдоль самого края воды, намного ниже, чем раньше, и высматривали камень покрепче, но те, что нам попадались, были непрочные и легко разбивались о землю.

— Не знаю, — ответила я. — Все зависит от того, как быстро мы доставим его к врачу.

— Он такой красивый! — вздохнула Джинкс.

Я замерла и уставилась на нее:

— Вообще-то да, а ты только что это заметила?

— Давно заметила, — сказала она. — Что у меня, глаз, что ли, нету? Но дело в том… ну, он…

— Белый? — подсказала я.

— Ага. В наших местах такое невозможно. То есть дружить-то мы дружим, но иногда я думаю про него так, как мне не следует думать, тем более что он педик.

— Не знала, что ты так привязалась к нему.

— Я сама не знала, пока не испугалась, как бы не помер. Наверное, я с самого начала надеялась, что, если мы поедем в Калифорнию, там что-то может измениться. Может, он проявит интерес, если я умоюсь хорошенько и научусь культурно разговаривать.

— Но ты знаешь, что он педик?

— Это просто мечты, и все. Зря я тебе сказала.

— Нормально, — ответила я. — Я и сама подумывала о нем в этом смысле.

— Но ты-то не цветная, — возразила Джинкс.

— Это все равно, — сказала я. — Ни ты, ни я не вызываем у него желания. Если уж ему Мэй Линн не понравилась, что о нас с тобой и говорить?

После этих моих слов Джинкс замолчала и больше ни о чем не желала говорить — ни на эту тему, ни на какую другую. Она брела за мной, соблюдая дистанцию, и мы в молчании искали подходящий камень.

Наконец попался вроде бы годный — крепкий и тяжелый, но посильный одному человеку, если тот всерьез возьмется за дело. Мы с Джинкс оттащили его к лодке, подменяя в пути друг друга, а когда добрались, я первая забралась в лодку и стукнула как следует по замку. От удара лодка подо мной заходила ходуном, а на замке только царапина появилась.

— Дай сюда чертов камень! — потребовала Джинкс.

Она забралась в лодку, а я вылезла, уступая ей место. Она схватила камень, занесла его высоко над головой и, скривившись, со всей мочи обрушила на замок. Замок послушно раскрылся, отвалив дужку.

— А теперь пошли за Терри, — скомандовала она.

Мы оставили раскрытый замок в цепи, чтобы он кое-как удерживал лодку, вынули весла и сложили их на берегу и пошли туда, где оставили Терри. Он лежал на спине, больная рука сверху на груди. Она уже снова надулась, красные полосы шли от кисти вверх, к локтю. Я знала, что это: началось заражение крови.

Я взяла Терри за ноги, мама и Джинкс подхватили его под мышки. С большим трудом мы протащили его через росчисть, а потом через лес, всего лишь пару раз стукнув головой о дерево, пока спускались к лодке. Мы уложили Терри на дно, освободили цепь, влезли в лодку и оттолкнулись от берега.

Облегчение я почувствовала только тогда, когда мы вышли на самую середину реки и течение подхватило нас. Джинкс гребла, сидя на корме, мама так тесно прижалась к ней, что они словно слились в одно. Я осталась на носу и в какой-то момент заметила, что чересчур сильно бью веслом по воде: меня одолевали мысли о только что сделанном открытии, я гневалась и печалилась и не знала толком, что думать. Я понимала, что ковыряться в этом не следует, не время, хотя эта мысль и доводила меня до исступления. Я бы хотела с кем-нибудь разделить этот груз, да не знала как. И потом, сколь бы уверена я ни была в своей догадке, это была всего лишь догадка, не более того.

В тот момент куда важнее была другая проблема — Скунс. О нем я и стала думать и сразу успокоилась. Я пришла к выводу, что он и в самом деле играет с нами, потому что уже не раз, пока мы были на суше, у меня вдруг вставали дыбом волосы на затылке, но когда я оборачивалась, то никого не видела. Спутникам я об этом не говорила, потому что опять-таки не знала, права ли я или это всего лишь воображение разыгралось.

Весь расчет строился на том, чтобы оставаться на стремнине, пока не доберемся до Глейдуотера — при условии, что мы сообразим, когда попадем в Глейдуотер, — и тогда у нас, быть может, будет шанс уцелеть. Вот только я уже изрядно проголодалась и брюхо урчало, как сердитый пес. И когда мы завидели с реки расчищенный участок берега, а чуть подальше и дом, и кур во дворе, я уже не могла терпеть. Эти чертовы цыплята! При виде них я принялась облизываться, словно женщина-оборотень.

Я глянула на Джинкс — та промолчала, но поняла, о чем я думаю, и просто кивнула мне головой. Я направила лодку к берегу, и Джинкс гребла мне в такт. Втроем, с маминой помощью, мы наполовину втащили лодку на сушу, и тогда я предложила:

— Мы с Джинкс пойдем и попробуем добыть еды, а ты, мама, оставайся с Терри. Если что-то пойдет не так, если поднимется шум, если тебе пусть даже покажется, будто ты заметила Скунса, или если нас слишком долго не будет, сталкивай лодку в воду и плыви так, словно пересекаешь Иордан и спешишь попасть в Землю обетованную.